Сергей Хрущев - Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы

Мы, конечно, догадывались, чем вызван поспешный отъезд. Домой отец вернулся поздно, весь измотанный, нервный. Остаток дня он провел на телефоне, созванивался с союзниками, договаривался о встрече. Это деликатное дело он не считал возможным доверить никому. Благо связь работала безукоризненно.

На собравшемся вечером, втором в этот день, заседании Президиума ЦК утвердили директивы и состав делегации. Возглавлять ее поручили отцу. С ним направлялись Молотов и Маленков. Ну и, конечно, обычная свита.

Отец рассчитывал если не на авторитет, то на упорство Молотова, на его положение старейшего в руководстве нашей партии. И еще, учитывая жесткость позиции Молотова в отношении Варшавы, он хотел, чтобы последний разделил с ним ответственность за предстоящее решение, каким бы оно не оказалось. После встречи с поляками Молотову предстояло вернуться в Москву, проинформировать членов Президиума ЦК о результатах.

Отцу с Маленковым предстояло лететь дальше, в независимости от результатов советско-польских переговоров. Время не позволяло остановиться.

В тот вечер отец был немногословен.

— Улетаю ненадолго, дня на два. Сначала в Брест, а оттуда в Бухарест. Надо посоветоваться с товарищами, — вот все, что он захотел сказать нам. О Югославии он не упомянул.

Где-то под полночь, едва отец начал засыпать, его разбудил резкий звонок «вертушки». Отец встрепенулся и поспешно схватил трубку. В эти тревожные дни ночной звонок мог означать все, что угодно.

Звонил Микоян. Они с Сусловым только что прилетели из Будапешта. Анастас Иванович стал рассказывать о своем видении происходивших там событий. Они становились все более грозными, непредсказуемыми, но Микоян надеялся на разум Имре Надя, считал, что может наступить перелом.

Ничего нового, оправдывавшего столь поздний звонок, Анастас Иванович не сообщал. События в Будапеште развивались, подчиняясь хорошо прогнозируемой внутренней логике. Да и решение уже принято…

Отец собрался поблагодарить Микояна и прекратить затянувшийся разговор. Как бы почувствовав изменение настроения на другом конце провода, Анастас Иванович заторопился. От волнения армянский акцент усилился, он зачастил, проглатывая слова, Микоян втолковывал, что вооруженное вмешательство — огромная ошибка, оно преждевременно. Принятое днем решение Президиума ЦК нужно отменить или, по крайней мере, собраться для повторного обсуждения и выслушать их с Сусловым точку зрения.

— Суслов мне не звонил, — с едва заметной ноткой раздражения перебил Микояна отец. — И мы уже приняли решение…

Микоян стоял на своем.

«Началось», — промелькнуло в голове у отца.

Он приготовился убеждать Гомулку, а начать придется здесь, в Москве, с Микояна. Принятое решение он менять не собирался, время сомнений прошло. Они остались далеко в прошлом, в предыдущей бессонной ночи, принадлежали теперь истории. Пришла пора действовать, и всякое дополнительное обсуждение только затянет время, еще больше накалит обстановку, приведет к новым ненужным жертвам.

Микоян продолжал говорить. Казалось, он боялся остановиться.

— Анастас, мы сейчас ничего не добьемся, время позднее, — вновь перебил своего собеседника отец, — вчера я ночь не спал, просидел с китайцами, и завтра день предстоит нелегкий. Если хочешь, давай встретимся перед моим отъездом в аэропорт, на свежую голову. А пока ты остынь, подумай.

Микоян неохотно согласился, он подойдет пораньше утром, благо особняки на Ленинских горах, где жили отец и Микоян, располагались рядом. Положив трубку, отец еще долго не мог заснуть, ворочался. Утром он встал затемно, я еще спал. В столовой его ждал обычный завтрак. Он отодвинул тарелку, глотнул чаю с лимоном. Допивать чай не стал. Встал из-за стола и, перейдя в соседнюю комнату, поднял трубку телефона, соединяющего с дежурным начальником охраны. Прозвучала дробь уставного ответа: «Капитан такой-то слушает».

— Хрущев говорит, — голос отца звучал глухо, — передайте Микояну, что я выхожу.

Микоян не заставил себя ждать. Поздоровались они не сухо, но и без обычной теплоты. Время раннее, а тема предстоящего разговора не располагала ни к шуткам, ни к улыбкам.

В дом решили не заходить, пошли по дорожке вдоль забора. Анастас Иванович начал первым, он повторил сказанное по телефону: «Еще не все потеряно, надо выждать, посмотреть, как станут развиваться события, ни в коем случае не пускать в дело войска».

Время истекало. Вдали ухнули ворота, во двор вполз громоздкий ЗИС-110. Пора ехать. А Микоян все говорил: