Анатолий Вассерман - Реакция Вассермана и Латыпова на мифы, легенды и другие шутки истории

Когда депрессия началась, президент Херберт Кларк Джессевич Хувер и не пытался лечить её: согласно рыночной доктрине республиканской партии он лишь поощрял благотворительную раздачу еды бесчисленным безработным. Но — как отмечал ещё Иисус Иосифович Давыдов — не хлебом единым жив человек. Безработные рабочие, разорившиеся фермеры, лишившиеся клиентов адвокаты и медики быстро сформировали критическую массу, готовую на бунт. На другом берегу Атлантики такая же негодующая толпа привела к власти Адольфа Алоизовича Хитлера, едва не принесла успех Освалду Эрналду Освалдовичу Мосли, учинила фашистский путч во Франции…

Не от хорошей жизни следующий президент — демократ Фрэнклин Делано Джеймсович Рузвелт — пригласил в советники группу учеников Джона Мэйнарда Невилповича Кейнса и согласно их рецептам затеял общественные работы. Он безудержно тратил деньги, принесённые в казну ростом налогов и инфляционной эмиссией (то есть в конечном счёте ресурсы тех, кто ещё делал хоть что-то полезное), на имитацию безработными полезной деятельности. Попутно создано немало ценного — например, густая сеть автострад и каскад ГЭС на реке Теннесси. Но главная цель была проста: не допустить взрыва.

Принцип, найденный в экономической буре 1930-х, остаётся неизменным. Главная задача государства — предотвратить бури социальные. Пусть даже ценой тяжких экономических потерь. Ибо непредвиденные социальные последствия бывают несравненно болезненнее. Скажем, без германского национального социализма, приведённого к власти именно Великой депрессией, Вторая мировая война могла обойтись без геноцида и была бы немногим страшнее Первой.

Правда, перебор хуже недобора. Рецепт Кейнса — лечить депрессию инфляцией — употребляли столь долго и неумеренно, что к концу 1960-х добились стагфляции — сочетания инфляции с застоем. Предупреждал же Кейнс: трюк работает только до конца первого экономического цикла — затем лишние деньги надо убрать из экономики, пока они не разрушили механизм ценообразования.

Но для устойчивости движения — в том числе и экономического — без тормозов не обойтись. На трассах Формулы-1 карбоновые тормозные диски приходится менять после каждого заезда. Экономическая гонка куда сложнее — и тормоза в ней ничуть не менее полезны.

Рыночный двигатель должен остаться мощнее государственных тормозов. Лучшие аналитики ищут оптимальные их соотношения в зависимости от неповторимого сочетания обстоятельств. Но сам принцип гармонии газа и тормоза приходится учитывать по крайней мере до тех пор, пока ничего лучшего для экономического движения не изобретено.

Несколько слов о пределах управляемости.

Напомню: великие советские математики академики Виктор Михайлович Глушков и Леонид Витальевич Канторович установили: задача планирования экономики целого государства в мирное время не может быть решена из единого центра сколько-нибудь эффективно.

Насчёт мирного времени я не зря сказал. Глушков и Канторович исходят из общего числа уравнений в задаче материального планирования. В военное время производство в целом резко переориентируется на решение очень ограниченного круга задач. Видов изделий становится меньше в десятки, а то и сотни раз. Трудоёмкость задачи планирования сокращается в тысячи или даже в миллионы раз. И с ней может справиться единый центр.

Советская экономика являла чудеса в предвоенный период, когда создавалась промышленная и сельскохозяйственная база, в конечном счёте обеспечившая нашу армию всем необходимым. Советская экономика во время войны была непостижимо эффективна. Располагая существенно меньшими ресурсами, чем одна Германия, не говоря уж об объединённой Европе, мы тем не менее смогли произвести гораздо больше оружия и боеприпасов.

Но советская экономика забуксовала в мирное время, практически сразу же после восстановления разрушений, причинённых войной. Одна из причин этой пробуксовки — не единственная, но достаточная, чтобы объяснить всё, что с нами потом происходило — рост числа названий производимой продукции.

Но есть ещё одна причина. Жизнь не сводится к расчёту. Один из лауреатов Нобелевской премии по экономике — Фридрих Август Августович фон Хайек — помимо прочего показал: основная часть информации, необходимой для принятия экономических решений, появляется только в процессе экономической деятельности и принципиально не может быть определена заранее. Пока кто-то не рискнёт сделать торт «Птичье молоко», никто — в том числе и сам рискующий — не может знать, что этот торт понравится столь многим.