Геннадий Осипов - Общество знания - История модернизации на Западе и в СССР

Этот феномен стал объектом социологии знания, и вывод был неутешительным: «Будущее не голосует, оно не оказывает влияния на рынок, его не видно. Поэтому настоящее стало красть у потомков». Красноречивее всего этот кризис проявился в цитадели «общества знания» — США. В предисловии в книге Каттона об этом сказано так: «После Второй мировой войны мы, американцы, до такой степени стали верить в научно-технические чудеса, что для нас перестали существовать физические ограничения… Следующее после войны поколение, несмотря на все большую зависимость от импортируемой нефти… продолжало цепляться за миф о технологическом разрешении любых проблем. Этот миф назывался „Проект Независимость“. Напомню: наши ученые, которым мы, безусловно, доверяли, должны были разработать способы, позволяющие Америке стать самодостаточной в обеспечении себя энергией (предположительно к 1980 году!)…

В 1957 году выходит книга под названием „Следующие сто лет“ с изложением „маршрута“, по которому должны двигаться страны в эпоху сверхтехнологий; ее авторы — известный геохимик д-р Харрисон Браун и его коллеги из Калифорнийского технологического института. Книга возникла после ряда семинаров, проведенных с участием директоров тридцати ведущих корпораций США. Воодушевленные идеей о неисчерпаемости энергии, авторы излагают свое видение грядущей „технико-промышленной цивилизации“…

„Золотой оптимизм 50-х“ получил свое дальнейшее развитие в докладах Комиссии Рокфеллера (1959–1960 гг.). Исследования, проведенные под руководством Дина Раска, Генри Киссинджера и Артура Бернса, рассматривались прессой как неофициальные правительственные документы, определяющие будущее Америки.

Рокфеллеровские эксперты одобрили сверхтехнологическое будущее, заявив: „Новые технологии, более эффективные способы добычи ресурсов, новые приложения откроют перед нами новые миры. Уже сейчас можно различить контуры будущего, в котором мирный атом приведет к неограниченной энергии и материалам“… Освоить управляемую термоядерную энергию предполагалось через десять, максимум, тридцать лет. Комиссия предлагала Соединенным Штатам перейти от философии экономии ресурсов к политике, определяемой как „мудрое управление изобилием“… Такие откровения оказали сильное влияние на национальных лидеров и их представления о возможностях науки и техники. Это влияние можно почувствовать в общем энтузиазме и фантастических проектах того времени, которое впоследствии окрестили „парящими шестидесятыми“… Вера во всесилие науки глубоко проникла как в правительственные круги, так и в народ» [129, с. 8–10].

Сегодня, на исходе первого десятилетия XXI века, накопилось достаточно отрезвляющих сигналов, которые заставляют существенно скорректировать тот проект постиндустриального «общества знания», который был разработан в обстановке технократических иллюзий.

Хайдеггер сформулировал теорему: «Атомная бомба взорвалась, когда Декарт сказал: „ Я мыслю, значит, я существую “». Можно считать, что к концу XX века эта теорема была доказана.

Дуалистическое миропонимание современного Запада, при котором каждое человеческое действие есть отношение «субъект — объект» (и борьба противоположностей), неминуемо ведет к тому, что действие порождает свое отрицание. Рано или поздно оно «взорвется». Рациональный гуманизм Декарта нес в себе зародыш иррационального антигуманизма атомной бомбы над Хиросимой.

В новой доктрине просвещенческого фундаментализма, которая намечала строительство постиндустриального «общества знания», зародыш развился гораздо быстрее. Порождение и двойник этого «общества» объявился в Нью-Йорке 11 сентября 2001 г. Вскоре после этого события философ постмодерна Жан Бодрийяр почти повторил теорему Хайдеггера, сказав: «В конечном счете, совершили это они, но хотели этого мы».

Теракт 11 сентября как система, со всеми его составляющими (организацией, техникой, информационной поддержкой, ритуальными интерпретациями и ответной войной), есть высшее достижение постиндустриального «общества знания». Это такой же шедевр, каким была атомная бомба для науки и техники западного индустриального общества. Другой философ-постмодернист (Славой Жижек) сказал поэтому: «Америка получила то, о чем грезила». Так, наверное, раби Лев восхищался своим творением — Големом — даже в тот момент, когда тот вышел из-под контроля и стал убивать своего создателя.