Олег Мороз - Так кто же развалил Союз?

Вот так фокус! Горбачев в растерянности. Что значит взять вариант 17-го числа? Это значит выкинуть в корзину все замечания республиканских парламентов. Альтернатива — втянуться в затяжной спор с Каримовым (а его, похоже, готово поддержать большинство республиканских лидеров, усмотревших в разосланном им проекте некий подвох). Вот тут-то наружу и всплывает истина: главное — договориться с республиканскими руководителями, а мнением их парламентов вполне можно пренебречь.

− Ну хорошо, хорошо… — примирительно говорит Горбачев. — Давайте отложим все, что есть у нас, и вернемся к варианту 17-го числа.

Все откатывается на месяц с лишним назад. Для чего, спрашивается, было время терять? Впрочем, ясно, для чего: формальности были соблюдены — депутаты республиканских Верховных Советов подержали текст договора в руках, поговорили, поспорили о нем, сделали свои замечания… Которые теперь вот просто выкидываются в корзину.

Заметным событием на встрече 23 июля стало, что на ней неожиданно появился председатель Верховного Совета Армении Левон Тер-Петросян. Забрезжила приятная перспектива, что «9+1» может превратиться в «10+1». Правда, накануне республиканский парламент Армении не дал Тер-Петросяну санкции на участие в «новоогаревском процессе», но… вот он появился в Ново-Огареве.

Это появление, естественно, доставило немалую радость Горбачеву. Он расценил его как «важный шаг», как «желание армянского народа… на равных с другими республиками подписать договор». Собственно говоря, Горбачев, по-видимому, никогда не расставался с надеждой, что мало-помалу к «новоогаревскому процессу», к идее подписать Союзный договор одна за другой подтянутся упорствующие республики. И вот вроде бы «процесс пошел».

Горбачев поставил Армению в пример другим республикам, не участвующим в новоогаревских переговорах. Следующей «примкнувшей» к ним, по мнению президента СССР, могла бы стать Молдавия. Горбачев выразил надежду, что эта республика «все же в результате всех дискуссий придет к такому же выбору, к которому пришла Армения».

Неожиданно появился на совещании не только лидер Армении, но и… союзный министр обороны маршал Язов. Многие расценили это как проявление беспокойства силовиков — не слишком ли далеко зашло разделение полномочий между Центром и республиками. Но беспокоился маршал, видимо, и за свою судьбу: в случае подписания Союзного договора, без сомнения, будет сформировано новое правительство, а в нем Язову и другим силовикам уже вряд ли найдется место…

Совещание 23 июля длилось почти двенадцать часов и закончилось далеко за полночь. На заключительной пресс-конференции (весьма малолюдной — на ней присутствовало лишь семеро журналистов) Горбачев торжественно провозгласил:

− Сегодня можно говорить о том, что работа над проектом Союзного договора завершена.

По словам Горбачева, удалось придти к согласию по всем спорным проблемам, кроме одной — о налогах. Однако и этот вопрос должен быть решен «в течение 24 часов».

Впрочем, нерешенным оставался и «внутрироссийский» вопрос, тот самый — о статусе Татарстана. Как сказал Горбачев, «Татарстан подтверждает ранее заявленную позицию» (то есть желание подписать договор отдельно от России) и переговоры на этот счет между РСФСР и ее бывшей автономией должны быть продолжены.

Проект договора предполагается подписать не сразу всем, а в несколько приемов, так чтобы каждый раз его подписывала какая-то группа республик.

Что говорить, этот «многоступенчатый» процесс выглядел довольно странно, но… другого выхода не было. Главным представлялось — сдвинуть все с мертвой точки.

Наибольшие опасения у Горбачева вызывала позиция Украины, проявлявшей особенную неспешность в рассмотрении проекта договора. Однако, следуя принятой интонации бодрости и оптимизма, он выразил надежду, что и она подпишет договор.

Действительно, менее чем через сутки, утром 24 июля, стало известно, что российское руководство предложило компромиссный вариант сбора налогов: система остается «одноканальной», но вместо фиксированной суммы Россия будет перечислять в союзный бюджет фиксированный процент — это позволит учитывать инфляцию.

Союзный премьер Валентин Павлов вроде бы согласился с такой схемой.