Олег Мороз - Так кто же развалил Союз?

— Жить лучше мы не сможем при существующем Центре… — сказал Ельцин. — Не сможем при постоянной политике обмана народа Центром. Горбачев в первые два года работы после 1985 года вселил некоторую надежду во многих из нас. Фактически с этого момента началась его активная политика… я извиняюсь… но обмана людей. Давая обещания, он, надо полагать, не очень хорошо представлял, как выполнять эти обещания. Вселив надежду в людей, он стал действовать по другим законам. Особенно это проявилось в последнее время. Когда стало совершенно очевидно, что он хочет, сохраняя слово «перестройка», не перестраиваться по существу, а сохранить систему, сохранить жесткую, централизованную власть, не дать самостоятельности республикам, а России прежде всего. Здесь и проявилась его антинародная политика. Это денежные манипуляции, готовящееся беспрецедентное Павловское повышение цен, резкий крен вправо, использование армии против гражданского населения, кровь в межнациональных отношениях, крах в экономике, низкий уровень жизни людей и т. д. Вот вам результат шестилетней «перестройки». И в этом главное. Сегодня идет откат в обратном направлении, идет попытка реанимировать командно-административные методы, укрепить командно-административный Центр. При этом не проявляется никакого желания видеть процессы, происходящие в республиках. После избрания меня председателем Верховного Совета избиратели высказывали настойчивые требования идти на сотрудничество с руководством Центра. И, скажу откровенно, видит Бог, я сделал много попыток, несколько попыток, чтобы действительно сотрудничать. И мы несколько раз собирались и обсуждали по пять часов наши проблемы, но, к сожалению, результат после этого был одним…

Телеведущий пытается остановить Ельцина:

— Борис Николаевич, я вынужден вас прервать. У нас остается не так много времени… Поэтому, может быть, все же будем ориентироваться на финал…

Ельцин (не обращая внимания на телеведущего):

— Я считаю моей личной ошибкой излишнюю доверчивость к президенту. Судя по всему, Центр не даст республикам делать самостоятельных шагов. Тщательно анализируя события последних месяцев, я заявляю… Я предупреждал в 1987 году, что у Горбачева в характере есть стремление к абсолютизации личной власти. Он все это уже сделал и подвел страну к диктатуре, красиво называя это президентским правлением. Я отмежевываюсь от позиции и политики президента, выступаю за его немедленную отставку, передачу власти коллективному органу — Совету Федерации…

Это, конечно, главное, ради чего Ельцин и приехал в студию, что и должно было вызвать у всех колебание почвы под ногами.

Ломакин (снова пытаясь прервать Ельцина):

— Борис Николаевич…

Ельцин (опять не обращая на него внимания):

— Я верю в Россию и призываю вас, уважаемые сограждане, уважаемые россияне, верить в нашу Россию. Я сделал свой выбор, и каждый должен сделать свой выбор и определить свое место. Я хочу, чтобы вы меня услышали и поняли. Я такой выбор сделал, я с этой дороги не сверну. Нуждаюсь в вере и верю в поддержку народов России, в вашу поддержку и надеюсь на нее.

Ломакин:

— Борис Николаевич, я вынужден вас прервать, потому что у нас осталось совсем мало времени до конца прямого эфира…

Что ж тут теперь-то прерывать: Ельцин сам «прервался» — сказал все, что хотел сказать.

Разумеется, телеведущий не может оставить без ответа крамольную речь Ельцина. Иначе ему от начальства будет вздрючка. Хотя он, как мы видели, давно уже пытался прервать Ельцина за недостатком времени, все же оставил какое-то время и для своего ответа (в других случаях ведущие, следуя раздраженной команде режиссера, передаваемой в наушники, обрывают все на полуслове). Ломакин:

— Откровенно говоря, в общем, эта пессимистическая нота меня очень смущает, потому что это значит, что конфронтация между Центром и республикой, между вами и президентом страны будет продолжаться. И я сейчас делаю вывод, что, очевидно, это только усугубляет наше положение. И делаю вывод, что, к сожалению, это не ведет к стабилизации нашего общества, а может быть, даже приводит, увы, к расколу нации.

Тут г-н Ломакин, хотя этой репликой и страхует себя от возможных упреков своего начальства, вообще-то явно превышает свои полномочия телеведущего, решив, что имеет право комментировать, критиковать председателя российского парламента и даже обвинять его в дестабилизации политической обстановки и, более того, в стремлении «расколоть нацию».