Дэвид Игнатиус - Америка и мир - Беседы о будущем американской внешней политики

ИГНАТИУС: Я думаю, что многие, изучающие эти вопросы, сказали бы, что у вас это получалось лучше, чем у любого современного советника по национальной безопасности. Что вы были сильной личностью, но умели прятать эту силу, так что министры не видели в вас конкурента за президентское внимание.

СКОУКРОФТ: Ну, тут не мне судить.

БЖЕЗИНСКИЙ: Так и было.

ИГНАТИУС: Для меня один из парадоксов этого нового мира заключается в том, что в экономическом плане глобализация оказывается удобным и очень эффективным процессом для принятия решений. Транснациональным компаниям удается реагировать на события в мире с удивительной быстротой. Они собирают лучших и самых талантливых работников буквально со всего мира. Если зайти в «Голдман Сакс» или хорошо управляемую технологическую компанию в Кремниевой долине, можно увидеть на удивление разнообразную группу — китайцев, индийцев, африканцев, пакистанцев и американцев, все они работают вместе, сотрудничают, преодолевая различия в культуре и языке. И компания очень эффективно реагирует на возникающие задачи.

А в мире государственной власти мы находим жесткие структуры, зачастую построенные по моделям девятнадцатого века или еще более ранним. И никакой гибкости. Я бы хотел спросить: может ли правительство организовать свою работу так же эффективно, как корпорации? Или это безнадежно?

СКОУКРОФТ: К сожалению, я думаю, что да — потому что в деловом мире намного проще оценка качества. Правительство должно иметь в виду множество целей, учитывать баланс различных интересов, и здесь куда труднее оценить результативность.

БЖЕЗИНСКИЙ: И у акционеров нет тех рычагов воздействия на решения корпорации, которые в нашей политической системе каждые два года дают в руки гражданам.

ИГНАТИУС: Да, генерального директора на выборах не провалишь.

БЖЕЗИНСКИЙ: И это очень существенное различие.

ИГНАТИУС: И у меня есть к вам последний вопрос. В течение последних семи лет дебаты в Вашингтоне на любые темы, включая национальную безопасность, становились все более непримиримыми. Общая почва, на которой когда-то сходились республиканцы и демократы в отношении внешней политики, съежилась так, что почти исчезла. Я просил бы вас высказать мнение, как новый президент мог бы в какой-то степени восстановить консенсус и как бы вы советовали взяться за это дело.

БЖЕЗИНСКИЙ: Я действительно считаю существенным, чтобы следующий президент, кто бы он ни был, предпринял осознанные и демонстративные усилия по воссозданию межпартийного сотрудничества. Это прежде всего — назначения. Было бы прекрасно, если бы президент-демократ назначил республиканца — я мог бы предложить несколько имен на должность госсекретаря. Например, приходит на ум сенатор Хэйгел, хотя есть и другие. Можно, впрочем, назвать иной ключевой пост.

То же верно и для республиканского президента: он должен назначить демократа. За прошлые несколько лет мы существенно отдалились друг от друга, потому что у нас действительно разные мнения. Но еще дальше мы разошлись во взглядах на мир. Такой раскол вреден тем, что усиливает настороженность, ощущаемую в мире по отношению к нам, а она вызывает у нас тревогу, вырождающуюся в страх. Этот раскол ослабляет чувство общего направления, лишает нас уверенности. Поэтому я думаю, что одна из задач следующего президента — сделать несколько простых, очевидных и не таких уж трудных вещей для развития межпартийного сотрудничества, воспользовавшись своим правом назначения членов кабинета.

ИГНАТИУС: Брент, какие еще есть способы восстановить основу межпартийного сотрудничества?

СКОУКРОФТ: Я бы согласился с тем, что сказал Збиг. Я думаю, такое настроение укрепилось в Вашингтоне из-за недавних перемен в мире. В прежние годы мы, сталкиваясь с угрозой, оказывались выше партийных разногласий.

В последнее время мы отошли от этой традиции. Вьетнамская война и Уотергейт сильно подорвали наше чувство общности, породили постоянно растущее горькое недовольство. Оно, как мне кажется, подчеркивалось неуклонно расширяющейся пропастью между исполнительной и законодательной властью. Когда-то наши президенты приглашали по вечерам лидеров конгресса просто выпить и поговорить. Представителей оппозиции они приглашали в кабинет для дискуссий. Такие вещи критически важны для создания духа сотрудничества. Партийность — вещь узкая, тактическая. Она не должна влиять на стратегию и работу правительства. Мне кажется, что трещина между Капитолийским холмом и исполнительной властью все время росла и продолжает расти. В то же время усиливается раскол и на самом Холме.