Богдан Заднепровский - Национальная доктрина

Дойдем же до глубин правды: потому что, в самой глубине то, что нас разделяет — это республиканский режим, и потому что этот разделитель на элементы по преимуществу также организует, управляет и увековечивает эксплуатацию страны, которую он разделяет, Аксьон франсэз призывает всех добрых граждан против Республики.

Но, скажут, некоторые ведь верят еще в Республику. — Возможно: их становится всё меньше. Эти последние верующие потеряли бы скоро свою веру, когда бы уделили нам немного внимания и поразмышляли, должен ли избиратель включаться в публичные дела. Не тратя по восемь часов в день, как Людовик XIV, всякий порядочный Француз поймет, что лучше всего сделать — подать в отставку и переложить государственные заботы на кого-нибудь, кто более способен к этому и более компетентен. Очевидность заставит его сказать, как одного из самых больших друзей Аксьон франсэз: «Когда я вспоминаю, что я был республиканцем, я начинаю себя бить».

Это столь благородное сожаление принадлежит одному старому радикалу, что сражался против Второй Империи и политики маршала (прим. — Патрис де Мак Магон). И мы можем привести такие же сожаления, исходившие от старых либералов, или старых коллективистов, или старых демократов — борцов за выборное право. Не называйте их обращенными Аксьон франсэз: они обращенные французским здравым смыслом. Наши политические истины не извлечены из наших собственных глубин воображения. Они живут в душе наших слушателей и наших читателей. Единственное на чём мы можем настаивать здесь — это обязать читателя-патриота раскрыть в глубине его собственных мыслей и его собственных чувств, поднятых до максимально ясного осознания… — Что же? — Необходимость возвращения Короля.

Кто очень хочет чего-то, ставит условие. Условие, чтобы исповедали уважение к религии, или желание социального мира, или возвращения Франции французам, это предварительное условие — Король. Нет Короля, нет национальной власти, нет гарантии национальной независимости. Нет Короля, нет эффективного антимасонства, нет сопротивления иностранцам внутри страны, нет ни реформ, ни их серьезной реализации.

Именно в этом заключается интегральный национализм. Он приводит в порядок французские проблемы, он позволяет понять их и то, что может вступить в состязание вне его, в нём согласуется идеально; например, сильная Центральная власть, и Города, и Провинции, Корпорации внешне свободные, вместо того, чтобы разрушать друг друга как в Республике, оказывают взаимную поддержку и консолидируются посредством монархии.

Это факт; мы заставим его увидеть. Но есть и другой факт, что многие люди страдают. Третий факт, во все времена, наши князья, из своего изгнания, чувствовали это согласие и вписали его в свою программу, которая не была сделана по причине нашей полемики 1908 года. Наши ссоры текущего месяца будут разрешены путем применения установленного принципа, излагаемого здесь десять, двадцать или сорок лет, в письме графа де Шамбора, графа Парижа или Монсеньора герцога Орлеанского.

Французы, кому эта очевидность будет ясна, окажут честь живостью ума своей расе. Вместе, скажут они, мы совершили чудовищную глупость, отделив себя от наших Королей: так как ничего стоящего невозможно сделать без них, самое простое для нас это поторопиться их призвать, и с ними вместе как можно быстрее приступить к работе.

На языке здравого смысла, противится этому только осторожность забитых, тех, кто дрожит, как бы монархия не означала «для публики» правление знатных и кюре (наивная глупость ограниченных людей), или тех (менее невежественных и менее осторожных) кто знает насколько это предубеждение ложно, но кто опасается такой возможности. Мы не опасаемся со своей стороны никакой возможности ошибки. Наша обязанность состоит в сокращении одних и других, противопоставляя им очевидное. Но одна очевидность будет бороться за нас с самого начала в нашу пользу: это личное вступление в Аксьон франсэз.

Те, кого интегральный национализм сплотил с нами, пришли из всех классов и из всех слоёв. Эти люди, которые работали годами без какого-то несогласия над одной работой национальной реконструкции, выработали ее из воспитания и слоёв настолько разных, как орден Иезуитов и Сорбонна, адвокатура и армия, Союз за моральное действие и Газет де Франс. Можно сказать, что они не согласны ни с чем вне политики, и что в политике они согласны со всем. Ибо не только их экономическая или военная политика, но их нравственная политика, их религиозная политика есть единое. Замечены в их рядах иностранцы в католической вере. Это означает лишь одно, что было уже провозглашено тысячу раз, что религиозная политика нашей Франции обязательно католическая и что французский католицизм не может означать режим банального равенства, но должен быть в высшей степени привилегированным. Так что интеллектуальное и моральное согласие, определенное интегральным национализмом Аксьон франсэз может рассматриваться в то же время как последнее слово толерантности и как триумф Силлабуса [26] Силлабус (лат. Syllabus Errorum — «список заблуждений») — список осуждаемых учений и принципов, изданный в Римской Церкви в 1864 году. В прошлом термин (лат. syllabus- каталог) использовался Римской Церковью для кодификации изданных папами законов. .