Лев Тихомиров - Руководящие идеи русской жизни

Она есть и была, она руководила народом Русским при множестве различных условий, избавляя его от опасностей, приводя его к исполнению великих международных и внутренних задач. В каждый исторический период она успешно производила глубочайшие реформы, приспособленные к новому развитию сил народа и государства.

При здравом смысле невозможно постигнуть: для какой надобности мы стали бы ниспровергать эту Монархическую Верховную власть и заменять ее парламентарным способом создания Верховной власти?

Если мы отвлечемся от современной России и станем на общую государственно-правовую почву, то и тогда должны сказать, что Самодержавная Верховная власть Монарха для народа и государства выгоднее всякой другой.

Верховная власть государства действует тем лучше, чем она прочнее и незыблемее. Такова и есть монархия. Постоянное же созидание Верховной власти, точнее — ее носителей, при республике и парламентаризме лишает государственный аппарат этой необходимой устойчивости. Поэтому-то даже и в парламентарных странах цепляются за обрывочки монархии как за некоторую гарантию хоть какой-нибудь устойчивости вечно зыблемого носителя Верховной власти (парламента).

Там же, где Монархическая Верховная власть не потрясена до невозможности существования, ею должно дорожить как величайшим политическим сокровищем, и все, о чем можно и должно заботиться, — это поддержание или создание условий, при которых бы Монарх не разъединялся с народом и мог не в одной теории, а на практике являться представителем всей нации. Таковая функция и лежит на народном представительстве при Верховной власти Монарха.

Эта функция высока и почетна для самих лиц, ее несущих, и такое представительство есть единственное, при котором народ действительно присутствует при Верховной власти. Создание Верховной власти из представителей народа есть всегда не более, как обман народа. Это факт не только вполне засвидетельствованный наукой, но и практически вполне известный народам во всех парламентарных странах. В действительности народ там совсем не имеет своего представительства, а имеет лишь представителей партий , господствующих над народом.

За исключением немногих малых стран, таких как Швейцария, имеющая чисто демократическое устройство, единственный способ ввести народ в государственное управление дает народное представительство при Монархе, без всяких претензий заменить собой Монарха.

Права такого представительства, конечно, складываются иначе, чем при парламентарном строе, но могут быть и глубже, и шире. Нынешние наши «избираемые лица» имеют на вид поразительно широкие права, но в отношении чего? Им дано то, чего хороший человек вовсе и не пожелает иметь. Мы видим, что в Думе можно почти безнаказанно, а то и совсем безнаказанно совершать величайшие скандалы, можно ничего не делать, можно совершать такие преступления, как оскорбление Величества, оскорбление религии, оскорбление нации, армии, ведение революционной пропаганды с думской кафедры и т. д. Но для народа вовсе не нужно, чтобы депутаты его имели права на такие деяния, да и для хорошего гражданина не требуется права на совершение того, чего ему не позволяет делать гражданская и человеческая совесть. Нынешние «избираемые лица» имеют право обсуждать законы и бюджет, политически спекулируя тем и другим. Конечно, представители народа при Верховной власти таких вредных для народа и государства прав получить не могут. Но они взамен того могут и по смыслу своего учреждения должны иметь другие, более важные права.

Так, например, они по самой своей идее должны иметь доступ непосредственно к Верховной власти, право доведения до ее сведения мнений и нужд своих избирателей. Нынешние «избираемые лица» имеют право контролировать исполнительную власть только с точки зрения «закономерности» ее действий. Народное представительство при Верховной власти, несомненно, получило бы право контроля правительственной власти не только с точки зрения закономерности, но также целесообразности и успешности действий.

При таком положении влияние народного представительства стало бы и глубже, и полезнее. Да и вообще, опираясь не на партии, а на само население и находясь в непосредственном общении с Верховной властью, представительство народа получило бы несравненно более значения и влияния, нежели вечно борющиеся со всеми властями претенденты на присвоение себе Верховной власти. Представительство, нами рекомендуемое, не подрывает Верховной власти и не присвояет ее себе, а, напротив, укрепляет ее. Но эта функция — высокая, почетная и влиятельная — для государства и народа необходима.