Лев Тихомиров - Руководящие идеи русской жизни

Сокращение количества дел не помогло бы, однако, вполне порядку, если не принять также решительных мер к ускорению бюджетной работы Думы и Совета. Бюджет, как известно, стал у нас излюбленным предметом эксплуатации политиканства. Думские партии сделали из него способ давить на правительство и расширять свою власть, затягивая преднамеренно разрешение кредитов и нанося этим величайший вред всему государственному хозяйству. Платоническое предписание закона о сроке рассмотрения росписи не исполняется, и правительство не имеет никаких способов побудить Думу к исполнению ее обязанностей. Единственное средство искоренить это быстро укоренившееся зло состояло бы в том, чтобы роспись, если не будет рассмотрена к назначенному сроку, изымалась из Думы и переходила в Государственный Совет; если же и там не будет окончена к сроку, переходила бы далее на единоличное решение Государя Императора. Тогда политическая спекуляция на почве росписи была бы вырвана с корнем.

Точно так же необходимо поставить вообще какой-либо срок обсуждения законов. В Думе застревают на целые годы важнейшие правительственные законопроекты, причем это делается в некоторых случаях несомненно предумышленно, в тех же политиканских целях партий и вожаков, которым по их оппозиционным или избирательным соображениям оказывается потребно оттянуть обсуждение важного закона или выдвинуть на первую очередь какой-нибудь совсем не важный. Известно, что иногда уже оказывались потребными самые могущественные внешние воздействия, чтобы заставить Думу выходить из такого преднамеренного оттягивания дел. Установление предельного срока обсуждения (конечно, достаточно продолжительного) пресекло бы эти нетерпимые злоупотребления, так как по истечении назначенного срока законопроект должен был бы переходить в Государственный Совет, а по истечении срока обсуждения в последнем — восходить на непосредственное решение Верховной власти. Такая перспектива отбила бы у политиков охоту злоупотреблений своей бесконтрольной властью и безнаказанным произволом.

В заключение нельзя не указать еще на необходимость сокращения сессий Государственной Думы. Конечно, если мы хотим развить из депутатов сословие политиканское, то вопрос о сроке сессий не важен. Но если желательно развивать у нас действительное народное представительство, то необходимо дать депутатам возможность не отставать от жизни представляемых ими групп и находиться с ними во взаимообщении. Для достижения этого нужно иметь время, свободное от законодательствования, и сокращение сроков сессий было бы широко вознаграждено улучшением качества работы народных представителей, более окруженных влиянием народного духа.

Таковы, нам кажется, главнейшие задачи реформы народного представительства, которые с каждым годом яснее указываются практикой Государственной Думы.

Поднимая вопрос о реформе народного представительства, мы естественно не можем не задать себе вопроса: какой из вышеуказанных типов представительства выше, разумнее, полезнее, а в частности — при каком из них народ имеет более серьезное влияние на решение государственных дел? Сравнение типов столь различных, конечно, очень сложно. С одной стороны, мы имеем стремление посредством народного представительства создать саму Верховную власть. С другой стороны, мы имеем народное представительство при Верховной власти. С точки зрения честолюбия депутатов, конечно, первый тип кажется привлекательнее: быть Верховной властью — выше, чем быть хотя бы и важным орудием Верховной власти. Но мы не можем оценивать высоты учреждений меркой личных интересов депутатов. Для такой оценки приходится думать об интересах народа и государства. А с этой единственно правильной точки зрения представительство народа при Верховной власти несравненно предпочтительнее, чем создание Верховной власти из народных представителей.

Прежде всего, если говорить собственно о России настоящего момента, стремление создать Верховную власть из представителей народа есть стремление ниспровергнуть уже существующую Верховную власть Монарха. Задача чисто революционная, влекущая неизбежно к смутам и междоусобицам, к подрыву народных сил на какой-то очень продолжительный период времени, с постоянным чередованием революций и реакций, которые попеременно уничтожают все, ими сделанное, и дают народу какой-то плохой компромисс между двумя непримиримыми идеями. Эта политическая работа нам представляется прямо нелепой с точки зрения интересов нации и государства. Зачем мы будем резаться из-за создания Верховной власти, если она и без того существует у нас так много веков?