Кирилл Танаев - Война и мир Дмитрия Медведева

То есть можно говорить о том, что в результате юго– осетинского конфликта на постсоветском пространстве произошло ослабление России. С одной стороны, все должны были испугаться, но это произошло только в первый момент. На международных конференциях, которые проходят в постсоветских странах, как правило, присутствует представитель ОБСЕ, увеличивается количество приглашаемых европейских экспертов. А представительство политологов из России уменьшается количественно, а иногда и качественно. По статусному уровню представительство за последний год снизилось: вначале были руководители фондов, руководители институтов, директора и так далее, потом появились их ведущие сотрудники, потом – просто сотрудники, эксперты.

Если говорить о том, как изменилось восприятие Дмитрия Медведева как нового президента России в мире после августовских событий, то необходимо оценивать это постепенно – шаг за шагом. Сразу после начала конфликта многие были удивлены решимостью действий президента Медведева. Не секрет, что Медведев – человек из определенной команды, эта команда руководила и продолжает руководить страной. Президент озвучил решение команды, по своему статусу он должен был это сделать. Промедление в той ситуации было смерти подобно. Тогда этот решительный шаг оценили, хотя не многие посчитали его самостоятельным. Некоторые не очень профессиональные комментаторы, даже в Израиле, до сих пор продолжают говорить о президенте Путине. Считается, что есть команда и что Путин принимает решения.

За этот год президенту Медведеву пришлось столкнуться со многими проблемами. Августовские события, которые длились долго, их последствия тянулись почти до конца года. Затем другая проблема: экономический кризис. Ослабление позиций на территории бывшего советского пространства – хотя этот процесс связан не только с августовскими событиями, это естественный процесс «расползания» стран и ослабления позиций самого СНГ. Мировой кризис, который коснулся и России. Все это пришлось на один год и встало перед президентом, который должен принимать решения.

Становление президента Медведева продолжается. Дай бог, чтобы не было таких потрясений, как год назад. Лучше – выходить из экономических кризисов, решать больше социальных вопросов, решать проблемы с дорогами и так далее.

Так сложилось, что Европа и Америка считали, что их идеи, их проекты содержат то рациональное зерно, куда должен двигаться мир.

Еще со времен противостояния холодной войны, если твой соперник приходит с какой-то идеей, то это очень подозрительно – самое лучшее даже не обсуждать, а сразу забыть ее.

Сейчас Европа наконец-то поняла, что мы живем на маленьком шарике, мы ужасно связаны и политически, и экономически. Это показали и газовый конфликт, и мировой экономический кризис.

У западного мира подспудно, по крупицам складывается впечатление, что с Медведевым можно работать. Изменения в мышлении происходят, пусть даже по крупицам, постепенно. Западные лидеры понимают, что с этим человеком можно сидеть и говорить. Начиная с того, что приехал Саркози, они сели и решили проблему. С тех пор потихонечку западный мир приходит к выводу, что надо прислушиваться к мнению России, что там как минимум неглупые люди. Что если они что-то предлагают, то не для того, чтобы всех обмануть и выиграть самим, что Россия тоже ищет пути к общему благу. Поэтому Запад начал серьезнее относиться ко всем инициативам, предложениям, которые звучат в последнее время.

Михаил Погребинский –директор Киевского центра политических исследований и конфликтологии

События на Кавказе – это «практическое занятие» после теоретической мюнхенской лекции Путина. Москва дала понять, что далее отступать не намерена. Время, когда можно было безнаказанно игнорировать интересы России, прошло. Теперь Западу придется принимать в расчет готовность России «дать решительный отпор», а не только осуждать без каких-либо последствий…

Означает ли это стратегический выигрыш России, пока сказать трудно. Ответ зависит не только от дипломатического искусства. В большей мере – от способности выйти без значимых потерь из финансово-экономического кризиса и правильно выстроить энергетические отношения с потребителями и транзитерами энергоносителей. А также от того, сможет ли Россия в новых обстоятельствах найти новый формат отношений с посткоммунистическими странами – как с бывшими советскими республиками, так и с такими, как Польша. Факт, что после августовского кризиса одновременно заметно упало желание игнорировать российские интересы и в то же время выросла настороженность в отношении России, которую газовая война с Украиной резко усилила.