Сергей Степанов - Великий Столыпин. «Не великие потрясения, а Великая Россия»

В ночь на 28 августа прибыл покойный Председатель Совета Министров, статс-секретарь Столыпин, поместившийся в генерал-губернаторском доме. Организация охраны его была возложена генералом Курловым на того же Кулябку, к обязанностям которого прибавилась еще одна. Состоявшие всегда в охране статс-секретаря Столыпина подполковник Пиранг и ротмистр Дексбах, из коих последний в течение нескольких лет и в наиболее трудные времена неотступно охранял покойного Министра при всех его выездах, не были взяты в Киев. Причина такого распоряжения не могла быть установлена с точностью, так как вопрос о сопровождении названными офицерами покойного Министра разрешался непосредственно самим последним.

Утром 29 августа изволили прибыть в Киев Ваше Императорское Величество и занять помещение во Дворце.

За время до 31 августа от Богрова никаких известий не поступало, хотя он был в Киеве, и никто не поинтересовался спросить его о положении вещей в уверенности, что он сам догадается поставить власти в известность обо всем, заслуживающем внимания.

31 августа Мордка Богров возобновил свои сношения с подполковником Кулябкой, который по этому предмету представил весьма сбивчивые и противоречивые показания. Из объяснений Богрова, подтвержденных свидетелем Певзнером, случайно слышавшим весь разговор Богрова с Кулябкой, видно, что днем означенного числа Богров по телефону обратился к Кулябке с просьбой дать ему билет на празднество, устроенное городским самоуправлением в саду Купеческого собрания, ничем не мотивируя этого домогательства, на что Кулябко немедленно согласился. Вслед за этим Кулябко отправил Богрову билет через посыльного, руководствуясь, очевидно, лишь предположением о пользе пребывания Богрова на означенном торжестве в видах предупреждения какого-либо покушения. Подобная легкость снабжения Богрова пропуском в Купеческий сад является вполне последовательною, если принять во внимание происходившие 26 августа переговоры о допущении названного сотрудника в места Высочайших посещений.

Получив билет в Купеческий сад, Богров отправился туда, причем одно из прохождений Вашего Императорского Величества состоялось в двух шагах от Богрова, имевшего при себе пистолет «Браунинг».

По показаниям Богрова, он не совершил никакого посягательства в означенном саду только потому, что не имел возможности приблизиться к Статс-секретарю Столыпину. (На суде Богров объяснил это отсутствием у него в то время решимости выполнить какой-либо террористический акт.)

По окончании гулянья Богров ночью направился в охранное отделение и, после настойчивого требования, добился свидания с Кулябкой, послав ему предварительно из канцелярии записку с извещением о том, что в квартире его, Богрова, ночует приехавший из Кременчуга «Николай Яковлевич», у которого имеются два браунинга, и что с ним прибыла девица «Нина Александровна», которая поселилась на неизвестной квартире, но будет у Богрова 1 сентября, между 12 и 1 час. дня. Далее в записке изложено: «Впечатление такое, что готовится покушение на Столыпина и Кассо. Высказывается против покушения на ГОСУДАРЯ из опасения еврейского погрома в Киеве. Думаю, что у девицы «Нины Александровны» имеется бомба. Вместе с тем Николай Яковлевич заявил, что благополучный исход их дела несомненен, намекал на таинственных высокопоставленных покровителей. Жду инструкций».

Как показал затем Кулябко, Богров, приглашенный к нему на квартиру, повторил данные, изложенные в записке, добавив, что «Николай Яковлевич» приехал неожиданно к нему, Богрову, и потребовал, чтобы он во время торжества в Купеческом саду собрал приматы Министров Столыпина и Кассо, а также сведения об условиях их охраны. Вернувшись из Купеческого сада, Богров сообщил «Николаю Яковлевичу», будто в толпе и за темнотою не ушел выполнить поручение, вследствие чего ему приказано сделать это на следующий день в театре. Ввиду сего Богров обратился к Кулябке с просьбой выдать ему билет на спектакль и пояснил, что, как его предупредил «Николай Яковлевич», в театре могут находиться единомышленники террористов, которые проверят присутствие Богрова на представлении. Условившись переговорить окончательно на следующее утро в Европейской гостинице, Кулябко поручил Богрову составить подробное описание примет «Николая Яковлевича» и послать таковое старшему филеру Демидюку.

Утром 1 сентября подполковник Кулябко начал свои доклады по поводу ночного свидания с Богровым. В 6 часов он осведомил по телефону Генерал-губернатора, Генерал-адъютанта Трепова об угрожающей Председателю Совета Министров опасности, а около 7 часов посетил Спиридовича и рассказал ему о полученных от Богрова сведениях, о чем полковник Спиридович немедленно донес запиской Генерал-адъютанту Дедюдину. Последний испросил у Министра Императорского Двора указания, не следует ли обо всем доложить Вашему Императорскому Величеству и отложить вовсе выезды в этот день до выяснения дела. «Тут же», по выражению генерала Дедюлина, было решено не отменять посещению маневров, тем более что таковое было назначено часом раньше, чем предполагалось прежде.