Петр Столыпин - Нам нужна великая Россия. Избранные статьи и речи

© Издание. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2015

© Оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2021

На административно-бюрократическом небосклоне в царствование последнего российского императора были на удивление тусклые «звёздочки». Их представляли или выутюженные и застёгнутые на все пуговицы вицмундира чиновники типа министра финансов и главы правительства в 1911–1914 годах В. Н. Коковцева, или старики-рамолики типа И. Л. Горемыкина, с искренним удивлением заявлявшего: «Не знаю почему, но меня третий раз вынимают из нафталина», или откровенные проходимцы и клинические больные вроде министра внутренних дел А. Н. Хвостова и А. Д. Протопопова, которыми заниматься впору не историку, а криминалисту и психиатру. Лишь два человека были значительно выше их по всем параметрам: звездой первой величины был крупнейший деятель пореформенной России Сергей Юльевич Витте (1849–1945) и на порядок менее яркий, но всё же волевой, смелый и неглупый Пётр Аркадьевич Столыпин (1862–1911).

Но если первый из них и у современников, и у историков получил более или менее однозначную оценку как государственный деятель, бесспорно, крупный, умный, хитрый, дальновидный, но и беспринципный, и карьерный, то оценки П. А. Столыпина и у современников, и у историков куда шире «по разбросу», а некоторые из советских журналистов дописались вообще до Геркулесовых столпов, объявив его не только создателем «столыпинской» реформы (которую, как ото будет показано ниже, предлагал в самом начале XX в. именно С. Ю. Витте), но и государственным деятелем, успешно доведшим её до конца, что тоже не соответствует историческим фактам, – реформа эта, увы, «не состоялась», не реализовалась в жизни по целому ряду как объективных причин (не было достаточных средств на её проведение, Россия не получила требуемых Столыпиным 20 лет покоя), так и субъективных: отнюдь не все крестьяне радовались ей, очень многие вовсе не спешили выходить из общины, и властям сплошь и рядом приходилось ломать её силой [1] Зырянов П. Н. Земельно-распорядительная деятельность крестьянской общины в 1907–1914 гг. // Исторические записки. М., 1988. Т. 116. , применение которой к решению чисто экономических задач, кстати говоря, стало отличительной чертой ближайшей российской истории.

В качестве одной из последних писательских трактовок этой проблемы хочется указать на предисловие Дмитрия Жукова к книгам В. В. Шульгина «Дни» и «1920». Автор уделяет в нём немало внимания и П. А. Столыпину, предлагая читателям искусственную схему, одну из тех, в которые никак нельзя уложить исторические факты без того, чтобы не искорёжитъ их. Как известно, ещё министр финансов И. А. Вышнеградский (1887–1892), руководствуясь принципом «недоедим, а вывезем», форсировал экспорт хлеба; С. Ю. Витте ещё в конце XIX в. ввёл золотой рубль, а Д. Жуков всё это ставит в заслугу П. А. Столыпину. А дальше продолжает: «На первом месте (в мире. – К. Ш .) по-прежнему оставались Соединённые Штаты. Но на Уолл-стрит понимали, что рано или поздно их монопольному превосходству в промышленности и сельском хозяйстве придёт конец (!), и тогда были приняты самые решительные меры. Для низвержения конкурента годилось всё. Политика не исключала ни продолжения её иными средствами, ни террора.

Прежде всего решено было убрать носителя идеи сильной России», т. е. Столыпина [2] Шульгин В. В. Дни, 1920. М.: Изд-во Современник, 1989. С. 23 .

А затем идёт уже не история, а скорее детектив… Солидаризируясь со многими утверждениями В. В. Шульгина, автор предисловия кое в чём и не согласен с ним. Касается это, в частности, и вопроса о том, кто виноват в убийстве П. А. Столыпина. «Ход рассуждений Шульгина весьма зыбок, – глубокомысленно заявляет Д. Жуков. – Подумаем о том, что капитал – явление не сугубо национальное, что капиталисты в Америке, тесно связанные с президентами, со своими правительствами, тревожились в связи с растущей конкуренцией России, которая в результате столыпинских реформ и роста само го передового, по словам Ленина, финансового капитализма могла потеснить Америку. И тогда (!), хотя ещё не существовало ЦРУ, прибегли к практике в отношении Столыпина, ныне в мировой политике не удивляющей никого…» [3] Шульгин В. В. Дни, 1920. М.: Изд-во Современник, 1989. С. 26. Раз уж Д. Жуков решил взять себе в союзники В. Ленина, то надо было это делать корректно и ссылаться не на четверть фразы, а хотя бы на её половину, которая звучит так: в России было «…самое отсталое землевладение, самая дикая деревня – самый передовой промышленный и финансовый капитал!» ( Ленин В. И. Полн. собр. Соч. Т. 16. С. 417). Но поскольку «самая дикая деревня» не могла наступать на пятки самому передовому американскому фермеру, Д. Жуков решил произвести «усекновение» Ленина по методу работы некоторых «учёных» в самые трудные для науки времена.