Дмитрий Тренин - Интеграция и идентичность - Россия как «новый Запад»

В итоге, вероятно, процесс формирования Широкой Европы (по сути, название концепции может быть иным) будет развиваться, причем довольно быстрыми темпами. Россия в этом процессе не будет принимать активного участия, хотя, разумеется, будет вынуждена считаться с изменением ситуации на своих границах. Европеизация самой России тоже будет происходить – скорее объективно, под влиянием расширения отношений и увеличения «элементов Европы» внутри России, чем субъективно. Концепция Большой Европы в той интерпретации, которая была дана выше, перспектив не имеет.

В долгосрочной перспективе (2020–2025 гг.) возможно другое развитие. Россия, с одной стороны, добившаяся существенного прогресса в экономическом, социальном и, что очень важно, политическом развитии, становится в ценностном отношении более совместимой с Евросоюзом. С другой стороны, российская элита окончательно разочаровывается в идее имперской реинтеграции. Стремясь стабилизировать положение страны по отношению к растущей мировой державе Китаю, а также к пришедшему в движение мусульманскому миру, Москва «разворачивается» в сторону Европейского союза.

Со своей стороны, Европейский союз в процессе собственного развития и в соответствии с логикой позиционирования на международной арене может прийти к выводу, что Россия с ее природными ресурсами, геополитическим положением и военным потенциалом может быть важным, даже решающим дополнением в усилиях Европы утвердиться в качестве центра силы и влияния, равного Америке и Китаю.

Результатом роста обоюдной заинтересованности друг в друге может стать более или менее устойчивая ассоциация России с Европейским союзом, о которой в общих чертах писали разные исследователи 33. В этом случае «четыре пространства» могли бы наполниться содержанием, возникли бы и соответствующие механизмы российско-европейского взаимодействия в экономической, политической, военной, экологической и других областях. При этом, однако, ассоциация, если она возникнет, по духу и форме будет гораздо ближе к концепции европеизации, чем к идее дуополии.

В этой связи существующие общеевропейские структуры – Совет Европы (включая его Парламентскую ассамблею), Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе, а также региональные советы сотрудничества в бассейнах Баренцева, Балтийского, Черного морей являются инструментами европеизации России. При всей ограниченности своего влияния на внутрироссийские процессы они ясно указывают, в каком направлении меняется характер международных отношений в важнейшем регионе, не только примыкающем к границам

России, но и включающем Россию. Традиционные концепции баланса сил, великодержавности, сфер влияния, геополитических буферов, паритета и т. п., на которые продолжает ориентироваться российская внешняя политика, вытесняются идеями господства правовых отношений, составляющими основу «нормативной империи» Европейского союза 34.

Европейский вызов политике России, таким образом, является не менее масштабным и при этом более сложным, чем вызов со стороны США. Москва пока протестует против фактического изменения функций ОБСЕ (упор на контроль над качеством выборов в государствах бывшего СССР) 35, пристального внимания Совета Европы к ситуации в Чечне 36, деятельности Международного трибунала по бывшей Югославии. При этом, однако, чем дальше, тем более очевидным становится изменение повестки дня общеевропейских отношений. К уже утвердившимся в ней проблемам демократии и прав человека добавляются проблемы ответственности должностных лиц за преступления, совершаемые от имени государства, качества окружающей среды и др. Россия не сможет дать «адекватный ответ» Европе, не изменившись внутренне.

Наряду с общими проблемами отношений России с ее западными партнерами в каждой функциональной сфере существуют комплексы частных проблем.

ИНТЕРЕСНЫМ ОПЫТОМ СОЕДИНЕНИЯ российской бюрократии с западными стала межправительственная комиссия по экономическому и научно-техническому сотрудничеству между Россией и США («комиссия Гор – Черномырдин»), функционировавшая в 1993–1998 гг. В тех условиях залогом успеха был хороший личный контакт вице-президента и премьер-министра. Когда Черномырдина уволили, исчез важный канал, при помощи которого США привлекали внимание российского правительства к трудным вопросам и добивались их решения 37. В сущности, речь шла о канале уровня, уступавшего лишь президентскому. В этом заключалась опасность. Ельцин ревниво относился к Черномырдину, в том числе из-за его контактов с Альбертом Гором – кандидатом на пост президента США. Отставка Черномырдина в марте 1998 г. и последовавшее вслед за августовским финансовым кризисом того же года разочарование в США привели к закрытию этого канала.