Дмитрий Тренин - Интеграция и идентичность - Россия как «новый Запад»

Одним из немногих общих интересов Москвы и Вашингтона во времена «холодной войны» был интерес к предотвращению дальнейшего распространения ядерного оружия. Этот общий интерес сохраняется. В современных условиях, однако, приоритетность этой проблемы для России и США различна. Россия уже не сверхдержава – хранитель системы наряду с США и не государство-гегемон, подобно нынешней Америке, а страна, ориентированная на собственные интересы. Переход Вашингтона при администрации Дж. Буша-младшего к активной политике контр распространения вызывает в Москве опасения, что эта политика может вызвать военные конфликты с непредсказуемыми последствиями в непосредственной близости от российской территории (Иран, Северная Корея).

Кроме того, Россия, исходя из приоритета интересов отечественной атомной индустрии, развивает ядерное сотрудничество со странами, которые Соединенные Штаты относили к категории проблемных, в том числе с Ираном 86. Несмотря на длительное давление со стороны Вашингтона в этом чувствительнейшем для Соединенных Штатов вопросе, Москва отказывалась присоединиться к США, считая, что тем самым позициям российских ядерщиков на международном рынке будет нанесен непоправимый ущерб. Ядерщики при этом ссылались на пример ракетчиков. В 1995 г. Россия официально присоединилась к Режиму контроля за распространением ракетных технологий (РКРТ). Однако еще в 1993 г. ей пришлось под давлением США пойти на отказ от контракта на поставку криогенных двигателей для индийских ракет, что подорвало российский престиж.

Не оправдались и российские надежды в связи с роспуском КОКОМ и ожидавшейся либерализацией мирового рынка оружия. Действительно, КОКОМ был распущен, хотя и не сразу, и Россия присоединилась (в 1994 г.) к Вассенаарским соглашениям о контроле над распространением обычных вооружений. Тем не менее расчеты российских оборонщиков на то, что после снятия политико-идеологических барьеров «холодной войны» они смогут занять выгодные позиции на мировом рынке оружия, не осуществились. Несмотря на то что производство вооружений считалось самой конкурентоспособной отраслью бывшей советской экономики, Россия оказалась «запертой» в «гетто» азиатских покупателей, у которых не было возможности приобретать оружие на Западе, – Китая и Ирана, или тех, кто являлся историческими клиентами СССР, – Индии и др. Рынки бывших союзников СССР по ОВД оказались утрачены в результате перевооружения новых членов НАТО, их перехода на западную технику. Рынки немногих клиентов, плативших за советское оружие валютой (Ирака, Ливии, Югославии), оказались закрыты из-за введенных по инициативе США санкций. Даже ряд стран СНГ (Грузия, Казахстан) стал получателем американских систем вооружений. В результате российский ВПК занял резко антиамериканскую позицию 87. Как показывает практика, возможности гармонизации интересов на этом направлении фактически отсутствуют с США и минимальны со странами ЕС.

Имеющиеся перспективы связаны с Индией и в гораздо меньшей степени с Израилем.

Еще СССР ЯВЛЯЛСЯ КРУПНЫМ поставщиком нефти и газа на мировой рынок. Энергетическая зависимость Западной Европы, прежде всего ФРГ, от советских энергоносителей была одновременно и фактором военной уязвимости Запада (что особенно беспокоило США, неоднократно вводивших санкции на поставки технологий Советскому Союзу), и элементом политической зависимости СССР от Запада. Пресловутая брежневская стабильность основывалась на поступлении валюты от продажи нефти. «Нефтяной кран» более чем уравновешивался «нефтяной иглой». Советский Союз/Россия оказались весьма надежным поставщиком энергоносителей для Запада. Даже распад страны не привел к перебоям в экспорте нефти и газа.

За 1990-е годы обоюдная энергетическая зависимость России и Запада усилилась. В условиях свободного рынка нефть и газ остались немногими конкурентоспособными товарами российского происхождения. На их долю, по данным Госкомстата, приходится 8,7 % ВВП (по расчетам Всемирного банка – 21,4 %) 88. С другой стороны, увеличение энергопотребления в странах Европейского союза привело к повышению зависимости от российского сырья. Общие условия сотрудничества зафиксированы в Энергетической хартии.

После 11 сентября 2001 г. проблематика энергетической безопасности стала одной из основных в российско-американских отношениях. Появились надежды на продуктивный диалог и долгосрочное энергетическое партнерство. Эти надежды, однако, вскоре оказались существенно сниженными. Представления России и США о сущности проблемы и открывающихся возможностях оказались далеки друг от друга. В то время как в Америке рассчитывали, что в результате партнерства американские энергетические компании получат широкий доступ на российский рынок и смогут стать собственниками крупных (и даже контролирующих) пакетов акций российских компаний, в России имели в виду выход на американский рынок нефтепродуктов и закрепление на нем.