Яков Рабкин - Что такое государство Израиль?

Как сионисты, так и их противники согласны, что враждебность, с которой евреи сталкивались на протяжении столетий, превышает всякие рамки. Однако если сионисты привычно объясняют это явление политической и военной беспомощностью, набожные евреи видят корень всех бед в тягости грехов, совершенных их собратьями:

«Когда в ходе истории еврей утрачивает сознание своего наследия и своего предназначения в жизни, необходимо, чтобы враги пробудили его и вернули ему владение своими членами. Величие самих врагов и суровость методов, которые они применяют для пробуждения еврея, зависит исключительно от глубины его сна. Можно привести такую аналогию: человек спит в горящем доме. Если сон его не крепок, легкого прикосновения достаточно, чтобы он осознал нависшую опасность; если же сон глубок, возможно, придется сильно ударить человека, чтобы спасти ему жизнь. Именно так, когда еврейский народ в общем и целом сохраняет сознание своего еврейства, антисемитизм наносит лишь мелкие уколы, которых достаточно, чтобы евреи не забыли о своем предназначении. Но когда еврей полностью игнорирует Завет, заключенный Богом с его предками, и желает жить, как все другие народы на земле, орды антисемитов нападают на него с силой и яростью, как это происходит в наши дни» [300].

Вассерман напоминает, что любое отступление от Торы заслуживает соответствующего наказания, цель которого – вернуть человека на путь истинный: «Причина нашего нынешнего беспрецедентного для еврейской истории бедственного положения – отход от изучения Торы» [301]. Религиозной литературы, в которой представлена такая точка зрения на геноцид евреев, довольно много (при этом основа ее – классические источники, а написана она была задолго до создания Освенцима). Важнейшей причиной считается грех сионистов, состоящий в объяснении Изгнания политическими и военными факторами. Поскольку преступления сионистов были коллективными, наказание также должно быть всеобщим.

Рут Бен-Давид, вдова раввина Блоя, указывала на причинную связь между сионизмом и массовым убийством евреев. Вспоминая, как Теодор Герцль и его соратник Макс Нордау внушали европейским лидерам идею, что «евреи составляют чуждый, разрушительный элемент для стран, в которых они живут», она приводит слова австрийского министра времен императора Франца-Иосифа: «Если зловредная пропаганда, выставляющая евреев революционерами и угрозой миру, будет продолжаться, итогом ее станет не образование еврейского государства, а уничтожение евреев в Европе». В заключение вдова раввина Блоя добавляет: «Не прошло и пятидесяти лет, как Гитлер, к несчастью, воплотил в жизнь опасения австрийского министра» [302].

В свою очередь, раввин Вассерман заметил, что вследствие незнания Торы и отказа от веры евреи стали «самыми несчастными людьми»: «Они не понимают причины своих страданий; им не к кому обратиться в минуту бедствий. Кто может представить себе масштабы их отчаяния и разочарования?» [303]Он утверждал, что у сионистов, чурающихся духовного подхода к пониманию происходящих с ними несчастий, не остается иного выбора, кроме как применять насилие по отношению к другим и даже к самим себе. В итоге большинство евреев, отвергнув традиционное мировоззрение, утратили способность разглядеть духовный смысл в безумной резне, устроенной нацистами и их сподвижниками.

Известно, что после войны в применение силы уверовали многие евреи. Усомниться в легитимности или эффективности силы в сионистских кругах равносильно измене. Когда новое еврейское сознание сталкивается с традиционным, видящим во всем происходящем, включая действия нацистов, десницу Божью, это вызывает у современных евреев замешательство и неловкость.

В сборнике трогательных историй, рассказанных хасидами, пережившими Катастрофу, содержится немало примеров нерушимой веры в Бога и Его Провидение. В одном из таких повествований можно найти рассказ о женщинах в гетто, которых эсэсовцы вели на смерть. Эти еврейки попросили перед смертью окунуться в «микву» – бассейн для ритуального очищения – и получили разрешение на это. Когда немецкий офицер спросил одну из них, почему эта странная просьба исходит от «грязной расы, рассадника всякой заразы и нечисти в Европе», она ответила: «Господь привел наши чистые души в этот мир, в чистые дома наших родителей, и мы хотим вернуть души в чистоте нашему Отцу Небесному» [304].

Именно упование на Бога дало хасидскому ребе мужество потребовать от начальника лагеря Берген-Бельзен муку, чтобы приготовить на Пасху мацу. Читая и обсуждая «Агаду» за праздничным столом, он уверял хасидов, что окружавший их ужас – это «начало нашего Избавления». Возвращаясь в бараки, хасиды были «уверены, что звук шагов Мессии эхом отдавался в их собственных шагах по пропитанной кровью земле Берген-Бельзена» [305].