Яков Рабкин - Что такое государство Израиль?

В отличие от русских сионистов, в большинстве своем настаивавших на полном отказе от еврейской традиции, Герцль оказался прагматичнее. Настолько далекий от иудейства, что отказался делать обрезание своему сыну, Герцль признавал полезность иудейской риторики как приманки, в особенности для тех евреев, которые «погрязли в отживших традициях», – в чем, кстати, оказался прав. На политическом уровне Герцль рассматривал иудейство как полезное в строительстве государства средство, подобно клерикализму в христианских странах [147].

Философ Лейбович резко отзывается о превращении иудейства в средство политического воздействия:

«Но есть нечто ужасное – своего рода дисквалификация как религии, так и морали, духовное извращение, основанное на лжи и лицемерии и граничащее с кощунством, – в том факте, что народ мог использовать Тору для укрепления своих национальных претензий, при том что большинство его представителей, также как и принятое ими общественное и политическое устройство, не имеют никакого отношения к религиозной вере и считают ее лишь сказками и предрассудками. Проституирование иудейских ценностей – вот что такое использование их для прикрытия патриотических устремлений и интересов. И если находятся евреи, желающие примкнуть к этому национально-оккупационному движению и заходящие столь далеко, чтобы сделать “Великий Израиль” – любыми самыми жесткими военными мерами – существенным элементом своей веры, религиозной заповедью, то эти люди становятся прямыми наследниками тех, кто поклонялся золотому тельцу и тоже провозглашал: “Вот божество твое, Израиль” (Исход 32:4). Золотой телец необязательно сделан из золота. Он может называться “народом”, “землей”, “государством”» [148].

Подобная политизация иудейства оказалась эффективным средством мобилизации масс. Герцля завораживали обряды хасидских* дворов, и он несколько цинично надеялся использовать их в своих целях. Он сознавал, какое сопротивление его подход вызывает среди западных раввинов «Protestrabbiner» – как ортодоксов, так и реформистов, – озабоченных сохранением политических и социальных достижений евреев в западном обществе, однако недооценивал силу ненависти и возмущения, которые сионизм вызвал среди раввинов Восточной Европы. Хотя сионизм нашел своих самых горячих приверженцев именно в России, с наиболее жесткой оппозицией он также столкнулся в еврейских общинах России и соседних с ней стран.

Концептуальные связи между сионизмом и антисемитизмом уходят корнями в общую европейскую историю, из недр которой также возникли колониализм и расовая дискриминация. Многие сионисты, в том числе Герцль, открыто полагались на содействие антисемитов в осуществлении планов переселения евреев в Палестину. Вдохновивший его европейский колониализм не считался с интересами местного населения, а порой и просто изгонял его или загонял в резервации. Но к тому времени, когда было основано сионистское государство, европейские страны, испытавшие ужасы Второй мировой, уже отшатнулись от этнического национализма. Причем сионисты создали государство на территории, где они находились в явном меньшинстве. Именно поэтому сионизм называют иногда «незаконным сыном этнического национализма» [149].

В наше время упоминание в научных кругах колониальных аспектов истории Израиля возмущения не вызывает. Хотя такой подход не всегда приветствуется последователями сионизма, он признан «правомерным и желательным» [150]видными экспертами, например, израильским историком Анитой Шапира. Сионистские планы подразумевали колонизацию европейцами территории Западной Азии, заселенную разными этническими и конфессиональными группами. Однако идеологи сионизма, принадлежавшие к ее социалистическому крылу, отрицали существование конфликта с местным населением. По их мнению, местные жители только выигрывали от сионистской колонизации либо вообще не обращали на нее внимание. Однако создание чисто еврейских поселений и сегрегация на рынке труда, которую стали практиковать приехавшие в начале XX века поселенцы-сионисты, постепенно вызвала недовольство местного населения. Так, арабы не имели права обрабатывать земли, приобретенные Еврейским национальным фондом, который до наших дней отказывается эти земли им продавать и сдавать внаем.

Первые еврейские иммигранты конца XIX века селились очень разрозненно и нанимали арабов для работы на фермах. Колонисты начала XX века следовали лозунгам «завоевание трудом» и «афрада» («разделение») и селились кучно, коллективами. Иными словами, сионисты пошли по пути обособленного развития, по которому идут до сих пор. Это во многом предопределило изоляцию Государства Израиль в регионе.