Яков Рабкин - Что такое государство Израиль?

Безоговорочная поддержка Израиля приводит к тому, что полемика сторон становится все более ожесточенной и выходит за рамки норм, принятых в демократических странах. Помимо всего прочего, обвинять противников сионизма в антисемитизме для того, чтобы заглушить критику Израиля, как минимум недальновидно. Раввин Гольдберг из Лондона считает, что такие обвинения опасны.

«Ужасающе неисторично приравнивать политическую реакцию современных мусульман на Государство Израиль к выпадам христиан против евреев… Мы, евреи, сослужим себе дурную службу, если будем с той же яростью кричать “антисемит” в адрес журналиста-либерала, критикующего непомерно суровый ответ израильской армии на всплеск террора, и крикуна из Национального фронта (крайне “правая” националистическая партия во Франции), который заявляет, что “Протоколы сионских мудрецов” – это подлинный документ» [134].

Известный еврейский общественный деятель, осуждая «охоту на ведьм в еврейских общинах», сожалеет, что во многих еврейских организациях сохраняется принцип «если кто-то не поддерживает правительство Израиля, то не только его политические взгляды, но и сама принадлежность к еврейству ставится под сомнение» [135]. Высказываются опасения, что если сионистский истеблишмент начнет «отлучать» каждого еврея, не поддерживающего политику Израиля, и введет нечто вроде «еврейской анафемы», «…тогда сионизм навеки испортит и даже, возможно, уничтожит творческий потенциал, разнообразие, сам гений американского еврейства. Сионизм, упаси Господь, может оказаться величайшей угрозой, с которой когда-либо сталкивались евреи в Америке» [136].

Многие живущие в западных странах евреи, особенно молодые, обеспокоены тем, что воинственный сионизм нарушает принципы иудейской морали и подвергает опасности евреев внутри Израиля и за его пределами. Безусловно, традиционное понятие избранности при желании можно использовать для разжигания ксенофобии. Когда любая община находится в меньшинстве и должна лавировать, чтобы избежать угрозы своему существованию, то она в основном сосредоточена на своих собственных интересах. Но когда такая ментальность переносится в Израиль, где евреи составляют большинство, она превращается в этноцентризм и становится причиной разного вида социальной несправедливости. Общество рискует тогда забрести в дебри чудовищной идеологии, которую эксперт по нацистскому геноциду Йегуда Бауэр называет «геноцидальным национализмом» [137].

Отождествление Государства Израиль со всеми евреями и иудейством вообще, а также утверждение того, что национализм способен защитить современного человека лучше, чем либеральное и плюралистическое общество, подрывают веру в принципы равенства и терпимости, которую исповедуют евреи, живущие по всему миру. Вера эта зиждется на правах человека, которыми евреев наделила эмансипация. Показательно, что европейские правые, предпочитающие либеральному обществу концепцию этнического национализма, черпают вдохновение в сионизме – колониальном варианте реализации этой концепции.

Не следует забывать, что сионизм был разновидностью органического национализма, изначальной целью которого было создание национальных государств, то есть установление правовых и политических рамок для уже существующих в Центральной и Восточной Европе народов. Поэтому замкнутость на себе, присущая определенным течениям в германском, польском и украинском национализме, оказала глубокое влияние на сионистское движение, а позже и на израильское общество. Сионистам восточноевропейского происхождения почти не довелось столкнуться с другими видами национализма, которые проводят четкие различия между нацией, религией и обществом, то есть с основами того самого плюрализма, который по сей день позволяет процветать крупным еврейским общинам в США и Канаде. Ярким примером того, как еврейский национализм заменил собой традиционное религиозное самосознание, может служить обращение одного молодого еврея к русскому писателю и сионистскому деятелю Владимиру Жаботинскому (1880–1940):

«Наша жизнь скучна, и наши сердца пусты, так как нет у нас Бога; дайте нам бога, достойного поклонения и жертв, и вы увидите, на что мы способны» [138].

Ответ последовал незамедлительно: в 1923 году был создан Бейтар* – полувоенная молодежная организация, в которую вступили десятки тысяч молодых евреев. Примером послужили крупные националистические молодежные движения, возникавшие в эти годы во многих европейских странах. Заместив собою религию, Бейтар требовал безоговорочной преданности, но на сей раз не традиции, а сионистскому делу. Лозунгом организации стали слова еврейского поэта из России, столпа израильской культуры Хаима Нахмана Бялика (1873–1934): «В небе солнце одно, в сердце песня одна, нет другой и не будет» [139].