Сергей Кара-Мурза - Оппозиция, или как противостоять Путину

Различие между социал-демократией и коммунизмом — фундаментальная проблема, и она заслуживает отдельного разговора. К сожалению, в условиях постоянного стресса наши политики равнодушны к этим вопросам. Считается, что можно «инженерным» способом компоновать хорошую политику, беря что-то от социал-демократов, что-то от коммунистов. Я считаю, что КПРФ — партия типичных коммунистов, потому она и имеет шанс вырасти в основную силу. «Демократы» сегодня много делают, чтобы представить ее партией социал-демократов, совместимых с курсом реформ. ТВ назойливо показывает встречи Зюганова с банкирами и американскими капиталистами — но никогда с рабочими или шахтерами. Если удастся создать такой образ и тем самым оторвать КПРФ от поддержки массы населения, а потом раздуть образ какой-то малой партии как «настоящей коммунистической», то оппозиция надолго потеряет стержень и вылезать из оврага будем ценой большой крови.

1995 г.

Один из вопросов, часто задаваемых избирателями кандидатам от КПРФ, — отношение к религии. Говорят: большевики взрывали храмы и расстреливали священников. А что будет, если они снова придут к власти?

На этот вопрос обычно отвечают так: нынешние коммунисты другие. Теперь даже устав разрешает члену партии быть верующим — чего же еще? Еще вспоминают, что секретарь райкома помогал отремонтировать храм и что «у меня, коммуниста, бабушка была верующая, а я ее не обижал». Иной раз даже упомянут, что «моральный кодекс строителей коммунизма» — это те же десять заповедей. Что коммунисты сегодня — это как бы просто светские христиане.

На этом диалог обычно кончается, и вроде бы вопрос снят. На мой взгляд, это не так. Во-первых, слащавый тон лишь вредит, так что кое-кто про себя подумает: это сегодня коммунисты такие добрые, пока боятся Ельцина, а придут к власти — отыграются. А следовать заповеди «не укради» — вовсе не значит быть религиозным человеком. Я бы даже сказал, что эти обычные ответы — не о том, они оставляют у людей смутное разочарование.

Я вижу проблему по-другому. Религиозный вопрос был едва ли не главным в перестройке, этой прелюдии к реформе Гайдара — Чубайса. Недаром А.Н. Яковлев твердил о Реформации России. Если бы удалось сломать религиозное чувство русского народа, дело было бы решено. Но этот слом не удался. Как же стоит вопрос? Главный конфликт — не в столкновении большевиков с той организацией (Церковью), в которой оформлялись конкретные конфессии. Хотя это, конечно, драматическое столкновение. Несравненно более глубокой является борьба внерелигиозного мироощущения с любым религиозным чувством. Такой борьбы большевики не вели никогда, а вот рыночное общество ведет ее с самого своего возникновения.

Дело даже не в том, что действия большевиков в 1930-е годы были частью Гражданской войны, в которой, на беду России, Церковь в целом не стала арбитром, а активно выступила на стороне одной, к тому же побежденной стороны (а до этого была активной частью царизма, который деградировал и потерял авторитет). Это важно, но не главное. Главное, что сама русская революция была глубоко религиозным движением (хотя и антицерковным). Большевизм был неоднороден, и можно было бы свалить его зверства на антиправославную западническую ветвь. Это было, но не надо и такого упрощения. И почвенные большевики, патриоты и державники, долго были антицерковниками, вплоть до национального примирения в войне с Германией.

Я бы сказал, что этот большевизм был ересью православия, им двигала именно православная любовь к ближнему — но избыточная, страстная. Мы не поняли этой мысли философов-эмигрантов, ни даже этой мысли Андрея Платонова в «Чевенгуре». Академик Шаталин издевался: большевизм — это хилиазм XX века. Хилиазм — ересь ранних христиан, веривших в возможность построения Царства Божия на земле. Шаталин был в этом прав, а вот достойно ли это издевательства — вопрос совести. Большевики разрушали церкви как капища «неправильной» религии, они замещали их другими церквями и другими иконами. Это было страстное столкновение двух религиозных представлений о правде. Такие разломы пережили в молодости все нации, в Европе раньше, чем у нас (и несравненно тяжелее — в Германии было уничтожено 2/3 населения). Когда страсть вошла в берега, конфликт утих. КПРФ такую страсть в принципе не может разжечь, религии по заказу не создаются. С будущим ясно.