Внутренний СССР - Интеллектуальная позиция-2

Прежде всего обратим внимание на то, что в рассуждениях о революциях С.Кургинян ссылается исключительно на зарубежный разнородный опыт противостояния властей и оппозиции, хотя у России со времен Степана Тимофеевича Разина есть свой не менее интересный и поучительный опыт. О гезах, английских протестантах, Великой французской революции содержательное представление в России имеют только профессиональные историки. Все остальные содержательного представления не имеют, а напичканы историческими мифами из учебников истории и художественно-развлекательной литературы о соответствующих событиях. По этой причине, предварительно надув щеки для придания себе пущей важности, им можно втереть очки и о гезах, и о протестантах, и о многом другом.

Если же говорить о кристальной честности и моральной безупречности сторонников революций и сторонников сохранения исторически сложившихся форм государственности, то здесь также не все столь просто и определенно, как это помнится по учебнику истории и фильмам советской эпохи. Мы обратимся к опыту революций в России.

А.Спиридович (жандармский генерал) оставил воспоминания “Записки жандарма” (Москва, “Художественная литература”, 1991 г.; репринтное воспроизведение издания 1930 г., Москва, “Пролетарий”). Из них встает образ С.В.Зубатова, как широко и глубоко образованного, умнейшего и дальновидного человека, который гораздо глубже С.Кургиняна предвидел, что «революция — это страшное дело», и всеми силами пытался совершить общественно необходимые социальные преобразования и ликвидировать непримиримость в конфликте между трудом и капиталом. По описанию Спиридовича, лично знавшего Зубатова, он был человек кристальной честности и определенных убеждений, а не продажный карьерист или интриган — мастер крупномасштабных политических провокаций. И эту характеристику он подтвердил своей смертью: узнав об отречении Николая II, Зубатов застрелился, предпочитая смерть эмиграции или жизни под властью своих врагов.

Причем, по словам А.Спиридовича, никого из кристальных революционеров не принуждали к сотрудничеству, шантажом, пытками и запугиванием, а переубеждали, обращаясь к их разуму, показывая им их ошибки и невежество во многих вопросах; или же сами революционеры оказывались настолько продажны, что сами предлагали сотрудничество и жандармский корпус одним отказывал, а желание других удовлетворял.

Но и кроме такого общепонятного Иудина греха у всякой революции есть информация, которую она скрывает, и которая поважнее чем связи с бандитами. В связи с этим обратимся к примерам из революционного опыта России. После февраля 1917 г., известный впоследствии лидер рабочей оппозиции Шляпников вернулся в революционный Петроград. Партийная касса была пустовата. Просить денег на деятельность партии у рабочих партия не смела, поскольку миф об общенародной поддержке её деятельности до 1917 года появился после 1917 года. А кроме того и капитал всегда стремится платить наемному персоналу минимум, по какой причине рабочие не могли сэкономить, тем более в условиях военной разрухи, на поддержку партийной кассы. Поэтому РСДРП вынуждена была заниматься отмывкой иных денег, для чего на заводах организовывались сберегательные, страховые и больничные кассы, где и отмывались средства партии. Источники поступлений были разные: среди всего прочего Шляпников сообщает, что, будучи до того в эмиграции США, он передал тамошним еврейским кругам некоторую информацию о погромах в России. В обмен на неё ему было дано письмо, по предъявлении которого в Петрограде скромному библиотекарю бывшей императорской публичной библиотеки А.И.Браудо [176](жившему на одно жалованье?) Шляпникову был выдан рублевый эквивалент нескольких тысяч долларов (для сопоставления: в 1912 г. радист “Титаника” — редкая в те годы и относительно высокооплачиваемая профессия — имел зарплату в 20 долларов в месяц и должен был бы копить более десяти лет, чтобы иметь такую сумму; и особый вопрос, захотел бы он её отдать на помощь революционной “рабочей” партии).

Еще ранее, ТОЛЬКО в 1905 г., только еврейский бунд, получил иностранной помощи, ставшей известной, на сумму в 7 миллионов рублей по тогдашнему золотому курсу, т.е. большую, чем строительная стоимость символа революции — крейсера “Аврора” (обошелся казне в 6,3 миллиона рублей, строился семь лет, а тут за год — 7 миллионов). Эти примеры, почерпнутые из разных источников, показывают, что коварный “Никто”, по известным ему причинам, и с известными ему целями, на протяжении десятилетий оказывал через банковские и масонские структуры финансовую поддержку, сопоставимую с военным бюджетом великих держав, всем силам, которые делали революции в России.