Виктор Тополянский - Доктор Захарьин. Pro et contra

Наибольшую известность приобрёл, однако, второй сын доктора Геймана – заслуженный ординарный профессор Московского университета, действительный статский советник Родион (Rudolf) Григорьевич Гейман (von Heimann, 1802–1865). Хорошее домашнее воспитание в состоятельной еврейской семье и очень неплохие способности позволили ему с 13 до 15 лет обучаться на физико-математическом и медицинском факультетах в Вильне, до 18 лет слушать лекции по медицине в Москве, в 20 лет защитить докторскую диссертацию «О пользе химии в медицине» (« De utilitate chemiae in medicina») и с 21 года преподавать химию в Московском университете и в Медико-хирургической академии сначала в должности адъюнкта, а позднее (с 32 лет) – в звании ординарного профессора. Ему сразу же удалось разжечь интерес студентов к его предмету, так как лекции он читал увлекательно и чуть ли не каждую из них сопровождал различными химическими опытами, производившими неизгладимое впечатление на неискушённую аудиторию.

Задумав посвятить себя учёной деятельности в Московском университете, он принял христианство, после чего присущие ему упорство и находчивость, организаторский талант и особое умение угождать вышестоящим обеспечили молодому преподавателю неизменное благорасположение начальства и стабильный карьерный рост. В 1830 году, когда в городе разразилась эпидемия холеры, московский генерал-губернатор включил его в специально созданный медицинский совет, куда вошли и такие маститые врачи, как Гааз и Лодер, Мухин и Поль. По окончании эпидемии он был удостоен монаршего благоволения и ордена Святой Анны 3 степени «за особенные труды и усердие при исправлении должности главного медицинского инспектора Мясницкой части и временной холерной больницы». Поскольку холеру считали тогда несравненно опаснее чумы, Геймана наградили, в сущности, не столько за «особенные труды и усердие», сколько за проявленные им бесстрашие и верность врачебному долгу. В дальнейшем за ревностное исполнение своих обязанностей и распоряжений начальства его жаловали и бриллиантовым перстнем, и орденами Святого Станислава 3 степени и Святой Анны 2 степени, и знаками отличия беспорочной службы за 15, 20 и 30 лет. 17 17 ЦГАМ, Ф.459. Оп.2. Д.2952. Л.6–18; Биографический словарь профессоров и преподавателей Императорского Московского Университета. М., 1855. Ч.I, С.177–188.

Ещё в бытность свою адъюнктом он снискал себе необычайную популярность в московских торговых кругах, постоянно участвуя в качестве эксперта в городских мануфактурных выставках. К 1836 году связи ординарного профессора химии с коммерческим миром настолько упрочились, что его назначили директором первого в Российской империи стеаринового завода, состоявшего под официальным покровительством графа Строганова – попечителя Московского учебного округа. С той поры граф оказывал ему «особенное доверие» в течение всего периода своего попечительства. Когда же Родион Гейман стал членом Московского отделения Мануфактурного Совета, Строганов признал в нем «умелого исполнителя своих забот о развитии московской промышленности». 18 18 ЦГАМ, Ф.418. Оп.21. Д.365. Л.1–2; Марковников В.В. Исторический очерк химии в Московском университете. В Кн.: Ломоносовский сборник. Материалы для истории развития химии в России. М., 1901. С.61–68.

1.3.Попечитель Московского учебного округа граф С.Г. Строганов.

От столь добрых взаимоотношений графа с ординарным профессором университет только выиграл, ибо обзавёлся новой, «настоящим образом устроенной лабораторией», где занятия химией «были впервые поставлены более научно». Однако сугубо утилитарный склад мышления Родиона Геймана обусловил не строго научное, а преимущественно практическое направление преподавания на его кафедре, что, впрочем, целиком отвечало воззрениям попечителя Московского учебного округа. не остались внакладе и московские предприниматели, поскольку с 1836 года Родион Гейман, с превеликим, как всегда, старанием осуществляя поручение графа Строганова, читал ежегодные курсы публичных лекций по технической химии, привлекавшие до 300 слушателей.

С годами Родион Гейман, всё более поглощаемый всевозможными коммерческими и техническими хлопотами, всё менее ответственно относился к преподаванию и всё чаще пренебрегал чтением лекций, возлагая на своего лаборанта демонстрацию тех или иных опытов. В августе 1854 года его отправили в отставку «за выслугою срока», с мундиром, присвоенным должности, и с пенсией, достигшей полного оклада профессорского жалованья. 19 19 ЦГАМ, Ф.418. Оп.185. Д.26. Л.2–4; Исторический Вестник, 1900. Т.79. №3. С.1217. Было ему в то время всего лишь 52 года. Он сохранял прежнюю бодрость и подвижность, но вместе с тем производил впечатление настолько солидное и внушительное, что университетские сторожа неизменно величали его «генералом». 20 20 Воспоминания, мысли и признания человека, доживающего свой век смоленского дворянина. Русская Старина, 1896. Т.85. Кн.1. С.195. Внезапное увольнение его весьма огорчило, однако заступиться за профессора было некому: давешний его покровитель граф Строганов ушёл с поста попечителя Московского учебного округа за семь лет до того. Родион Гейман скончался в возрасте 63 лет и был погребён на Иноверческом кладбище на Введенских горах вместе с первой своей супругой Августой, урождённой Фишер фон Вальдгейм. Там же предали земле вторую его жену Вильгемину (урождённую Мартос), пережившую мужа на четыре года. Рядом с ними похоронили его старшую сестру Анну Патон, урождённую Гейман. 21 21 Московский Некрополь. СПб., 1907. Т.1. С.260.