Эмили Лиерман - Истории из клиники

– Я не могу ничего вспомнить, мне очень и очень больно.

– Закрой глаза на долю минуты, – сказала я, – открой их всего лишь на секундочку и посмотри на букву, на которую я указываю, затем быстро закрой их снова. Проделай это в течение нескольких минут и посмотри, что произойдет.

А случилось вот что. Спустя несколько минут Чарли заулыбался и сказал:

– Боль прошла.

Поочередное открывание и закрывание глаз помогло ему расслабиться и устранило сильнейшее напряжение его глаз, которое и было причиной его проблемы.

Я показала ему, как нужно делать пальминг, и оставила его одного на некоторое время. К моему возвращению его зрение улучшилось до 20/70. Меня это очень порадовало. Рада была и мама Чарли, довольная тем известием, что ему не придется носить очки.

Чарли продолжил регулярные посещения. Он стал необычным пациентом. Однажды он рассказал мне, как он катался на санках с ребятами, а солнце, отражаясь от снега, светило так ярко, что он не мог открыть глаз. У него так сильно разболелась голова, что ему пришлось пойти домой и лечь в кровать.

– Почему ты не делал пальминг время от времени и не вспоминал одну из тех букв на таблице? – спросила я.

– Точно, – сказал он. – Самому интересно, почему я не подумал этого сделать.

И в следующий раз, когда он пришел ко мне, опять был снегопад и ему сильно не терпелось рассказать мне о том, что с ним приключилось.

– Я пошел еще раз прокатиться на санках вместе с ребятами, – сказал он сразу, как только мы смогли с ним поговорить, – и боль вернулась тогда, когда я веселился. Но на этот раз я не пошел домой и не лег в кровать. Я вспомнил, что вы сказали, накрыл глаза ладонями рук прямо на улице, и через какое-то время боль полностью ушла. Я мог смотреть прямо на снег, когда на него светило солнце, и мне ничего от этого не было.

С самого начала Чарли очень заинтересовал двух темнокожих ребят, и, принимая это больше за соревнование, что в случае Джорджа было так эффективно и что не причинило бы им никакого вреда, я сказала: «Увидим, кто победит». Но им и не требовалось стимулирования с моей стороны. Каждый день в клинике за час до назначенного времени черно-белое трио стояло у двери больницы. Если была толпа, дети не церемонясь пробивали себе дорогу сквозь нее, а затем гнались сломя голову в глазную комнату. Там они прилежно практиковали до прихода доктора Бейтса и меня и, боюсь, они также много ссорились по пустякам. Теперь здесь не было нехватки улыбок, а что касается Джорджа, то широкая улыбка просто не сходила с его лица.

Чарли излечился первым. Лишь только месяц спустя после его первого визита его зрение улучшилось до 20/10. Обычно пациенты не возвращаются после того, как излечиваются, но этот мальчик продолжил практиковать дома и возвратился, чтобы показать мне, да и, кстати, тем самым своим соперникам, какой прогресс он совершил. У нас в тот день был доктор с визитом. Я заподозрила Чарли в том, что он хочет похвастаться таким образом, когда он двинулся к самому концу комнаты – а это было расстояние в тридцать футов от таблицы. К моему удивлению и к великой досаде Джорджа и Глэдис, он прочитал все буквы на нижней строке правильно. Темнокожие дети поспешили выдвинуть предположение о том, что он выучил буквы. Чтобы развеять сомнения, я повесила таблицу Ш-типа – такую, что мы используем для пациентов, не знающих букв, – и попросила его сказать, в каком направлении были повернуты буквы «Ш» на ней. Он не сделал ни единой ошибки. Казалось, что здесь не оставалось места сомнению в том, что его зрение действительно улучшилось до 30/10 – трижды принятый стандарт нормального зрения. Не было больше пациента в клинике, кто мог бы читать таблицу с такого расстояния. После этого Чарли возвращался несколько раз – и, боюсь, не из лучших побуждений; а для меня было великим удовольствием демонстрировать его способности медсестрам и просто посетителям.

Джордж и Глэдис вылечились очень скоро вслед за Чарли. Теперь они могут читать 20/10. Жаль, что у них не все было так же гладко, как у Чарли, но поскольку их зрение сейчас в два раза лучше того, что принимается за нормальное зрение, то я думаю, что они должны быть довольны.

Сейчас прошло уже два года с того момента, как Джордж, мой крошечный мальчик, излечился, но он по-прежнему приходит в клинику, чтобы меня навестить. Около шести месяцев спустя после того, как он обрел нормальное зрение, я заметила, что он стоит в дальнем углу комнаты и явно пытается спрятаться. Когда я, наконец, подошла к нему и спросила, не болят ли снова его глазки, он ответил: