Дмитрий Соколов - Лечебное дело zyablikova

– Надо, чтобы ждал кто-то, – отрезал я.

Капитан хмыкнул себе в усы что-то нечленораздельное и перешёл, наконец, к делу. Поскольку я в его глазах выдержал проверку на «вшивость», или на что там была эта проверка, он без церемоний перешёл на «ты».

– Так… значит, садись сюда, – он усадил меня за стол. – Вот тебе анкеты, заполняй, ставь завтрашнее число везде. Вот краткая биография, напиши в произвольной форме, но кратко, без воды. Вот здесь и здесь заполнишь… нужны четыре фотографии 3Х4 и две 5Х6, это в личное дело…

Стол предо мной мигом оказался завален грудой самых разных бланков, таблиц и просто белых листов (формата А4, как сказали бы сейчас, но тогда такой лист назывался просто «писчий»). Оставив меня наедине с этими, требующими «заполнения», пустотами, капитан начал, скрипя сапогами, прохаживаться по кабинету за моей спиной, что-то насвистывая.

Конечно же, насвистывал Кузембаев совсем не это, (едва ли подозревая о существовании оперы Моцарта "Женитьба Фигаро"), но смысл насвистываемого был точно такой же.

– Товарищ капитан, а можно вопрос,– разглядывая анкеты, сказал я.

– Вопрос? Давай…

– Если я ухожу в Армию, моё рабочее место за мной сохранятся?

– Безусловно, сохряняется. Категорически. Закон охраняет, Конституция.

– А…а...

– Работа сохраняется. Жена – вот не знаю, zyablikov. Жена Законом не охраняется, так что тут всякое может случиться…

– Баба с возу – кобыле легче, товарищ капитан!

– А, ну-ну…

– Товарищ капитан, – снова спросил я, начав что-то писать в анкете. – А очередь на получение квартиры за мной тоже сохраняется?

– Что? Очередь на получение квартиры? Да всё за тобой сохраняется. Всё, что по Конституции положено, сохраняется, надёжнее, чем в швейцарском банке.

– Ой, точно, товарищ капитан?

– Если мне не веришь, то вот, закон прочти, – Кузембаев тут же откуда-то вынул какую-то казённую книжечку, открыл на нужной странице и стал мне подсовывать под нос. – Тут русским языком всё сказано! Пока ты там, служишь Родине, очередь идёт себе. Может, с Правительственными наградами вернёшься – сразу ключи и получишь! Главное – служи с полной отдачей, и о "гражданке" не беспокойся.

Казалось бы, вопрос решён, что ещё мне, собаке, надо?

– А… А что делать, тащкапитан, тем, кто уже снят с очереди на квартиру?

– Не понял…

– Ну, если стоял-стоял в очереди на квартиру, а потом раз! И сняли…

– Как «сняли»? – шагистика и насвистовка вдруг прекратилсь, как по команде «стой, раз-два!»

– Сняли меня уже с очереди, товарищ капитан… бумага из Москвы пришла…

Я предъявил опешившему Кузембаеву справку из профкома медсанчасти «на квартирном учёте не состоит» сегодняшним числом. Он взял её, поднёс к самым глазам, долго вчитывался, шевеля губами.

– Это ничего… – резво метнулся он к телефонному аппарату, – я сейчас позвоню в ваш профком, пусть срочно обратно ставят! У меня тут отправка в войска срывается. А они что делают?!

– Не выйдет, товарищ капитан, – остановил я его. – Меня сняли по распоряжению начальника медсанчасти…

Никакого, разумеется, «распоряжения начальника медсанчасти» не было, но, пока Кузембаев пребывал в растерянности, я быстренько подсунул ему письмо из Москвы, из главка, с резолюцией местного медбосса «не возражаю».

Капитан взял его, сел и читал очень долго и вдумчиво. Бумага была гражданская, и вникание в суть требовало от него очевидных усилий.

– Так что получается – вас обоих Москва забирает?

– Не забирает, товарищ капитан, а перераспределяет. 1 августа необходимо прибыть к новому месту работы.

– 1 августа? А сейчас у нас 22 мая! Пока они там тебя хватятся, ты уже вовсю служить у меня будешь!

Кузембаев довольно запальчиво объяснил мне примат Закона о всеобщей воинской обязанности над распоряжением 3-го Главного управления МЗ СССР – первое основано на Конституции СССР, тогда как второе на Конституции отнюдь СССР не основано.