Po Smith - Внутри сосуда. История о скрытых возможностях мозга и чудесах нейропластичности

Боже! Вот он! Это и был знак… Это и было „Ромка, притормози, не дави на газ!“. Мое собственное тело прокричало мне в самое ухо, а я и не услышал – а может, и не хотел слышать, – просто прошел мимо, как всегда. Потому что Петя, потому что надо было дело закрывать, в магазин за продуктами зайти, маме позвонить и еще миллион сиюминутных важнейших дел. Тогда у меня, кажется, тоже отказала рука и нога. Только все прошло минут через пятнадцать-двадцать, и я, как обычно, решил, что все обойдется, что у меня все под контролем.

А выходит, на самом деле ничего не под контролем. Ничего. Вообще. Если вот так, за один день, вся жизнь, как жесткий диск, может быть разобрана на составные части и раскидана без возможности восстановления.

Нужно учиться слушать свой организм: он нередко посылает нам сигналы о своем состоянии.

Да, Вера была права. Это был сигнал. И у меня был выбор обратить на это внимание, пойти лечиться, изменить свою жизнь, заняться своим телом, бросить курить. Но я не хотел слушать. В тот вечер я накричал на нее, сказал, чтобы она не лезла с советами и дурацкими запугиваниями, а наутро забыл о нашем разговоре и старался не вспоминать о неприятном эпизоде на работе. А ведь она говорила, что мой организм пытается достучаться до меня, а я не обращаю на него внимания и что в конце концов он не простит мне такого отношения к себе. Что до поры до времени он будет работать на пределе, а потом все рухнет, потому что тело не умеет брать тайм-аут, у него нет перерывов на обед, нет выходных. Оно постоянно борется за мою жизнь, за поддержание полного функционирования всех отделов, борется с тем, что я вдыхаю, выпиваю, заедаю…

Да, все так и было. Как жестоко и как прозаично. Всего этого, вероятно, можно было бы избежать, послушай я тогда жену. Но кто же знал…»

– Ужинать! – Поток его мыслей прервал крик медсестры на все отделение.

А он и правда проголодался: «Да, пожалуй, поесть было бы неплохо».

Роман попробовал приподняться на кровати, но без толку. Увидев из коридора его тщетные попытки, пухленькая и смешливая медсестра подошла и помогла ему.

– Ну что, дружок, будем есть? – почти пропела она.

– Да, пожалуй, пора приходить в себя.

– Вот это правильно. Нечего хандрить. От хандры сил не прибавляется. И вообще я тебе вот что скажу: кто верит, что все получится, тот и выздоравливает, а кто заворачивается в белую простынку сразу, тот и съезжает отсюда на этаж ниже, прямо в морг. Так что давай, кушай!

Вера в выздоровление и оптимизм творят чудеса.

В палату вкатили тележку с огромными алюминиевыми кастрюлями, на которых было написано несмываемой краской «Н/О». «Неврология», – подумал Роман. В одной кастрюле было месиво из капусты, в другой – сосиски. Роману, как и всем остальным в палате, кто не мог дойти до столовой, раздали по тарелке и вилке, и они принялись за еду. Оказалось, это совсем непросто – справиться в его состоянии с таким обычным делом, как поесть. Роман взял вилку в левую руку. Чтобы он мог достать до тарелки, санитарка поставила ее ему на грудь. Роман не был особо привередлив в еде, но его посетило сомнение, стоит ли этот капустный комок, который она назвала солянкой, отправлять внутрь. Но голод все-таки пересилил легкий налет отвращения к виду еды. Он попробовал подцепить капусту, но она никак не захватывалась. Роман начал потихоньку выходить из себя, однако не оставил попыток. Наконец у него получилось доставить солянку в рот. На вкус она оказалась вполне съедобной. Через несколько минут он приноровился и подцеплять капусту, и насаживать сосиску.

Когда все было съедено, Роман поставил тарелку рядом с собой на кровати, чтобы она не упала, постарался сползти пониже и устроиться поудобнее. Только он принял комфортную позу, непреодолимая тяжесть навалилась на него: руки, ноги – все стало весить гораздо больше, веки сами собой закрывались. Его так потянуло спать, что бороться дальше с этим было бесполезно. Он закрыл глаза, и глубокий сон унес его подальше от сегодняшнего дня и страшной ночи.

Включенный медсестрой свет холодными иглами вернул Романа из сонного небытия обратно в реальность – к началу нового дня и борьбе, не давая ни малейшего шанса добровольно примириться с действительностью. Ни нога, ни рука по-прежнему не работали. Никаких подвижек. «А если так все и останется?» – страшная мысль вновь посетила Романа.