Po Smith - Внутри сосуда. История о скрытых возможностях мозга и чудесах нейропластичности

Все рано или поздно выходит из строя, если эксплуатируется не по инструкции. Видимо, этот день наступил и для нашего мира…» – заключил Боб.

А затем все стало темно.

В палату бодро вскочил доктор и с порога начал задавать вопросы:

– Так, добрый день. Кто тут Мерцаев? Вы? Я доктор отделения реабилитации. Будем с вами работать. Что сейчас беспокоит?

– Рука и нога, что ж еще… – процедил Роман, вырвавшись из плена мыслей о будущем.

– Покажите, что можете делать рукой?

Роман постарался пошевелить ей, но безуспешно. Он оказался способен только на едва заметные движения в плече.

– Напрягаетесь изо всех сил?

– Конечно, но все бесполезно. Рука словно совершенно чужая.

– Хорошо, понятно. Так, теперь попробуйте поднять ногу.

– Не могу.

– Попробуйте согнуть в колене.

– Не могу.

– Попробуйте потянуть на себя стопу. Ну вот, смотрите, есть что-то.

Роман действительно вроде почувствовал минимальное движение.

– Давайте еще раз попробуем.

– Я пытаюсь, но ничего не выходит. Не чувствую ногу.

– Так, ладно. Теперь давайте я вас поколю немного.

Врач был лет тридцати пяти – сорока, вполне приятной наружности, в видавшем виды халате. И даже участливый. Но Роману как раз и было неприятно, что с ним обращаются как с ребенком. Доктор опустился над ним с иголкой и стал по очереди колоть то с одной стороны, то с другой.

– Вот тут я уколол вас. Чувствуете? – И он несколько раз уколол левую руку.

– Да, отлично чувствую.

– Сколько раз уколол?

– Ну, раза четыре.

– Правильно. Так, теперь вот здесь уколю. Чувствуете?

– Нет. Вижу, что колете правую руку, но совсем не чувствую.

– Хорошо.

– Что ж тут хорошего? – возмутился Роман и про себя подумал: «Неужели он не понимает, что, похоже, все серьезно, что я не чувствую и НЕ владею своим телом больше?!»

– Давайте перейдем к ногам. – Доктор стал покалывать левые бедро, голень и стопу.

– Все отлично чувствую.

– А справа? – Он стал колоть правую ногу.

– Ничего. Вообще ничего.

– Так, хорошо, все понятно. С завтрашнего дня начнем реабилитацию. Сначала будете вертикализироваться.

– Что это значит?

– Будем вас из положения лежа в положение стоя перемещать.

– А как? Я даже сесть на кровати не могу, не то что встать. Скажите, когда я смогу на работу вернуться?

Роман был в смятении: вроде хорошо, что начнется лечение, однако по-прежнему ничего не понятно.

– Роман Викторович. Вас так зовут? Я правильно запомнил? Дело в том, что вы перенесли инсульт. Вам сейчас надо заново научиться ходить и писать, а не думать о возвращении на работу. Есть несколько сценариев развития ситуации. Вы можете полностью восстановиться. Можете – с минимальными нарушениями в руке и ноге, но будете способны самостоятельно ходить, ездить за рулем, одеваться… А можете восстановиться, скажем так… в урезанном формате. То есть не встать с постели вообще. Никогда.

Романа прошиб холодный пот: «Да что он такое говорит? Я об этом даже думать не хочу. Пройдет пара дней, и я встану. Через пару недель вернусь на работу, и все будет как прежде. Я тут торчать не собираюсь, расписываясь в своей беспомощности. Я взрослый мужик и могу сам и о себе, и о своей семье позаботиться».

– Роман Викторович, такого, как прежде, не будет. Поэтому убедительно вас прошу, послушайте меня. От этого будет зависеть наш с вами результат.

«Он что, читает мои мысли?» – подумал про себя Роман. А врач продолжил давить:

– Поймите меня правильно. У вас был инсульт. Это как свернуть на дорогу с односторонним движением. Обратно вы вернуться уже не сможете, ни при каких условиях. Все. Только вперед можно ехать. И целиком зависит от вас, ну и немножечко от меня, – с этими словами доктор дежурно улыбнулся, – куда вы доберетесь по этой дороге. Будете ли вы ходить или нет. Судя по вашим снимкам, – он достал серо-черный лист, похожий на рентгеновский снимок, и посмотрел на него, – у вас неплохие шансы на восстановление. Но надо работать, работать как следует. Так что хватит отрицать произошедшее. Давайте перейдем к следующей стадии – стадии принятия ситуации – и начнем работать. До завтра. Завтра в десять начнем. Сестры отвезут вас в отделение.

Он положил снимок к другим бумагам, зажатым кучей у него под мышкой, развернулся и вышел из палаты, оставив дверь открытой.

Роман вроде хотел что-то спросить, но спрашивать было особо нечего. «Как со всем этим примириться? Я ведь так долго мечтал о должности капитана, так долго шел к тому, чтобы стать начальником. И вот, когда наконец-то занял давно желаемый пост, когда, казалось бы, все начало налаживаться, когда впереди было столько планов и надежд, случилось это дерьмо. И все разом развалилось. Все. Нет больше ничего. Да и жизни больше нет такой, как прежде. Как ни прискорбно, прав доктор: дорога эта с движением только в одну сторону. Я, дурак, о такой ерунде думал, о таких мелочах. Если б только знать, что можно остаться без руки и ноги что бывает вот так. Внезапно. На пустом месте. И зачем я так бухал? Наверное, одно на другое наложилось. И курил, как паровоз. И не спал до этого двое суток. И переживал много. Но кто ж знал, что все так может обернуться? Хоть бы предупредил кто. Сказал бы: „Эй, Ромка, притормози, не дави на газ! Тут все не так просто. Не надо на пределе“. Но нет же! Чувствовал себя не очень последнее время, это да. Но кто сейчас полностью здоров?! Кто может похвастаться в пятьдесят лет богатырским здоровьем? Хотя в прошлом месяце я кросс пробежал, в нормативы даже уложился. Правда, чуть копыта потом не откинул. Отдышался только часа через два или три… Но в целом вполне ничего, не хуже других. А Вера? Бедная Вера! Как она сейчас? С ума, наверное, сходит от страха, неведения. Говорила она мне тогда, когда я на работе упал, что это был звонок, что такое нельзя оставлять без внимания, что это предвестник, что мой организм мне знак подает, сигнал бедствия…