Ирина Якутенко - Вирус, который сломал планету. Почему SARS-CoV-2 такой особенный и что нам с ним делать

Может показаться, что эти истории подтверждают доводы противников вакцинации об опасности прививок. На самом деле они свидетельствуют ровно об обратном. Невероятный успех массового вакцинирования случился не просто так: это результат тысяч исследований и внимательного анализа всех доступных данных, в том числе и о неудачах. По итогам любых косяков, которые неизбежно случаются, когда имеешь дело со сложными живыми системами, регуляторы вносят изменения в правила создания и тестирования вакцин, чтобы в будущем подобных инцидентов не происходило. В создании вакцин действует та же парадигма, что и при эксплуатации самолетов: любая катастрофа приводит к пересмотру и улучшению существующих практик, и очень редко следующая авария происходит по тем же причинам, что и предыдущие. Итог подобной «исключающей» политики — радикальное сокращение числа происшествий с течением времени.

Чтобы вычислить такое слабое место вируса, неплохо выяснить, как устроена вирусная частица, и особенно тщательно изучить ее поверхность, потому что иммунным стражам легче заметить и зацепиться за торчащие наружу белки, а значит, именно их логично выбирать в качестве мишени {49} 49 На самом деле иммунный ответ развивается и на белки, которые находятся внутри вирусной оболочки. Но он формируется другим способом и нередко не связан с выработкой антител, поэтому при создании вакцин ученые редко принимают его во внимание. . Для этого приходится использовать множество весьма трудоемких методов исследования — от рентгеноструктурного анализа до создания мутантных вирусов с «выбитыми» белками, которыми ученые заражают клетки в культуре и экспериментальных животных. Все эти операции требуют времени, денег и специально оборудованных лабораторий. В случае SARS-CoV-2 это должна быть лаборатория класса BSL-3.

По международной классификации все лаборатории, где работают с живыми организмами, делятся на четыре класса защиты. Обычным лабораториям, в которых ученые не имеют дела с опасными существами или вирусами, присваивается класс биобезопасности 1 (Biosafety level 1, BSL-1). Чем выше риск, что объект исследования может серьезно навредить людям, тем выше уровень защиты. С самыми опасными патогенами, скажем с возбудителями сибирской язвы, чумы, лихорадки Эбола или Крым-Конго, желтой лихорадки, бактериями, выделяющими ботулинический токсин, работают в лабораториях BSL-4. Лаборатории повышенных классов защиты проектируются и оснащаются особым образом, чтобы не допустить заражения персонала и «убегания» опасного патогена: на все каналы, которые так или иначе сообщаются с окружающей средой, устанавливаются фильтры, работа с патогенами проводится в комнатах с пониженным давлением, чтобы при случайном открытии двери потенциально зараженный воздух не вышел наружу, сотрудники обязаны носить защитные костюмы и так далее. Чем выше класс биобезопасности, тем серьезнее используемые меры защиты. С предшественниками нынешнего коронавируса SARS и MERS, убивающими 10 % и 30 % зараженных соответственно, работали в лабораториях BSL-4. SARS-CoV-2 менее опасен, и тем не менее все манипуляции непосредственно с вирусом можно проводить только в BSL-3-лабораториях.

Определив наиболее перспективные мишени, которые, с высокой вероятностью, будут привлекать внимание иммунных клеток (в случае ослабленных и инактивированных вакцин используются вирусы целиком), ученые приступают собственно к созданию препарата. Здесь тоже не все очевидно. Некоторые типы вакцин проще в производстве, но менее эффективны, другие же обещают хороший иммунный ответ, но их получение и транспортировка могут быть связаны с серьезными финансовыми издержками, а для неразвитых стран и вовсе невозможны. В обычное время, когда спешки с выпуском вакцины нет, эти сложности можно обойти, но в нынешней ситуации миллиарды доз вакцины необходимо произвести очень быстро, и эти соображения — те самые практические причины, о которых мы упоминали выше, — становятся серьезными аргументами за или против различных типов препаратов.

Определившись с типом вакцины и наработав некоторое количество доз, ученые приступают к тестированию (так как разработкой обычно занимается не одна лаборатория и/или компания, на этой стадии оказываются несколько возможных вариантов препарата). Первым делом исследователи проверяют эффективность вакцины в лабораторных условиях — на культурах клеток и животных. Если результат их устраивает, они начинают, так сказать, большое тестирование, которое включает минимум четыре фазы. Бравурные пресс-сообщения о перспективных вакцинах чаще всего пишутся именно в этот момент — и не столько для публики, сколько для инвесторов, потому что, хотя все предыдущие стадии разработки были весьма затратными, по сравнению с предстоящими расходами это просто семечки.