Захарий Френкель - Записки и воспоминания о пройденном жизненном пути

Таким образом, понадобилось 20 лет настойчивых действий со стороны санитарных организаций, чтобы добиться перехода к практическому осуществлению необходимых мероприятий вместо разговоров и оттяжек. Но наряду с чувством удовлетворения от того, что хотя бы и через 20 лет, но всё же, в конце концов, началось выполнение санитарных требований охраны здоровья населения, тяжело было видеть беспорядочное загромождение огромной территории электростанции складами топлива, старым хламом, железнодорожными вагонами, ожидавшими разгрузки и т. д. А на наши вопросы, зачем прибегли к дорогостоящей прокладке трубопроводов по дну Невы и удалению гидравлическим путём золы и шлаков на свалку в болото, когда эти материалы могли на месте служить ценным сырьём для получения крайне дефицитных строительных шлаков и заменяющих цемент вяжущих материалов, как это доказано исследовательскими работами Института коммунального хозяйства, мы получили чисто бюрократический ответ руководящих инженеров: «Наше дело давать электроэнергию и для нас зола и шлаки — это только отбросы, а не сырьё. Мы и удаляем эти отбросы наиболее простым для нас способом гидрозолоудаления. Да к тому же и для переработки золы и шлака в стройматериалы наша электростанция не имеет необходимой территории». Я напомнил, что для электрофильтров 20 лет руководители 2-й ГЭС не находили места, а когда оказалось неизбежным — место нашлось. Что же касается изготовления из золы и шлаков стройматериалов на самой ГЭС, то на это следовало бы смотреть всего лишь как на абсолютно оправданное устройство дополнительного производственного цеха. Советские инженеры и производственники должны быть не чиновниками, а расчётливыми хозяевами и не устраняться от комплексного подхода к производственным задачам.

Мои спутники, молодые санитарные врачи, с увлечением слушали горячий спор мой с инженерами, к которым, как к специалистам, я относился с уважением. Симпатии санитарных врачей были не на стороне бюрократического узкого подхода к своим профессиональным задачам. Но все мы испытывали большое удовлетворение, что в интересах благоустройства города, охраны его атмосферы от загрязнения, для оздоровления населения осуществлено сложное, дорогостоящее санитарно-техническое сооружение.

Невзирая на мой уже более чем 80-летний возраст, я не показывал признаков утомления и не обращал внимания на сильные токи то горячего, то сырого и холодного воздуха в подвальных помещениях, то пронзительного холодного зимнего ветра, когда, выйдя из здания, мы довольно долго ходили по огромному захламлённому двору 2-й ГЭС. К моей беде, эта захватывающе интересная, сильно затянувшаяся зимняя экскурсия не прошла, как бывало всегда в прежние годы, безнаказанно для моего здоровья. В ближайшие дни меня мучили ревматические боли в пояснице и тазобедренных суставах, а затем начался упорный кашель. Меня навестил всегда отзывчивый и внимательный профессор Владимир Андреевич Свешников, сам ещё не совсем оправившийся от недавно перед тем перенесённой пневмонии. После тщательного выслушивания он нашёл рассеянные воспалительные очаги в обоих легких. Я проболел почти весь декабрь и на себе испытал как не годы сами по себе, а в связи с болезнями, от которых в эти годы нужно благоразумно оберегаться, ускоряют старение и вызывают чувство старости. В моём сознании, как отметил я в дневнике, «оформилось, в связи с этой болезнью в декабре 1951 г., состояние наступающей старости».

В начавшемся новом 1952 г. я, как всегда, был поглощён составлением годового отчёта за истекший год по кафедре коммунальной гигиены ГИДУВ, годового отчёта о других работах и плана научных работ в начавшемся году для Академии медицинских наук, а также завершением моих отзывов, как официального оппонента, на диссертацию Гайсиной по истории попечения о душевных больных в России XVIII и начала XIX века и на диссертацию Хомутовой. Докторская диссертация последней об экспериментальной проверке санитарно-гигиенического состояния воздуха в больничных палатах и жилищах была интересна мне ввиду её практического значения, и я тщательно проверял все расчёты автора. В общем итоге, я дал положительный отзыв. Ниже я расскажу о совершенно неожиданном провале этой весьма основательной диссертации во время защиты её в Учёном совете из-за случайных, привходящих обстоятельств. В январе я заканчивал только первоначальный мой отзыв о ней.

Очень тщательно готовился я к проведению предстоящего специального цикла для санитарных врачей по охране водоёмов и по водоснабжению. Как всегда в начале года, я разрабатывал план докладов на заседаниях ЛОГО. Среди этих работ я не чувствовал привычного подъёма и прилива энергии. Временами мне приходилось преодолевать нараставшее чувство недомогания и хворости. 7 января я записал в дневнике: «Чувствую себя больным. Боюсь, что это болезнь с неизбежным летальным исходом, название её — старость. В первый раз это доходит до моего сознания с такою отчётливостью». Но… уже 23 января я прочитал в ЛОГО свой доклад о задачах и перспективах работы Общества в 1952 г., продолжавшийся более часа. Говорил я с подъёмом и без всякого утомления.