Захарий Френкель - Записки и воспоминания о пройденном жизненном пути

9 сентября. В 7 час. утра отправился на дежурство во 2 ЛМИ, по пути — воздушная тревога, отсиживался в «щели». Затем ползком пробрался на ул. Восстания. В часы дежурства прочёл очередную лекцию 4-му курсу о сел[ьском] врачебном участке (с 10 до 12 часов). В течение всего дня с небольшими перерывами — повторные воздушные тревоги. С трудом добрался вечером до дому.

10 сентября. Весь день воздушная тревога. Много часов понадобилось, чтобы добраться до ГИДУВа. Вечером дома. Во время вечерней тревоги часть времени по приказу провёл в канаве (в «щели»).

13 сентября. С шести часов утра засыпал землёю ямы подле «щели», выравнивал подходы к ней и одерновывал. Работал затем на огороде до 11 часов. Доработался первый раз за всё лето до чего-то вроде сердечного припадка: стало не по себе, закружилась голова, тахикардия. Но потом всё прошло, и я продолжал копать. Боль в области сердца оставалась долго.

22 сентября. Из-за воздушной тревоги только вечером поздно добрался до дому.

7 октября. Время проходит, как в тяжёлом сне. Завтра, как сегодня. Сегодня, как вчера. Во вторник дежурил с 8 до 12 во 2-м ЛМИ. С 9 утра до 12 час. читал лекцию группе 4-го курса о сел[ьском] врач[ебном] участке. Чрезвычайно трогательны для меня заботы обо мне помощников по кафедре — С. И. Перкаля и Т. С. Соболевой. Постоянное чувство голода направляет мысль на поиски возможности пообедать. Обед без карточек — только первое. В понедельник виделся с Иликом. Милый, хороший, жизненный.

8 октября. К 10 час. утра — поездка в Зубоврач[ебный] институт для починки протеза нижней челюсти, сломавшегося при жевании корки ещё в понедельник.

9 октября. Ужас, невыносимая боль — немцами занят Орёл, бои идут за Крым (Мелитопольское направление) и Вязьму.

23 октября. Ночью прочёл сильную, заслуживающую внимания и всяческого распространения статью Ал. Толстого из «Красной Звезды» — «Кровь народа». Звучат не менее искренние ноты, чем в статье о Москве несколько дней назад, но написана сильнее и больше отражает глубокий смысл исторической преемственной ответственности. Привёл в порядок начало моего текста к работе о ранней детской смертности.

26 октября. С 3 до 7 пешком в Электротехническую академию. Виделся с Иликом. Окончил перечитывание 3-го т[ома] «Войны и мира». На этот раз внимание при чтении приковано было как раз именно к тем тягучим рассуждениям о войне и массовых движениях, которые не привлекали к себе внимание прежде.

29 октября. ГИДУВ, с 3 до 5. Внёс предложение в дирекцию прочитать курс по оборудованию и санитарно-гигиеническому содержанию больниц и военных госпиталей.

30 октября. Удалось утолить невыносимое чувство голода двумя тарелками рисового супа и полной тарелкой каши.

31 октября. ГИДУВ. Подкрепил силы в столовой. Получил тарелку (полупорцию) соевых бобов (очень питательных) и макарон. Большое удовольствие утолить сосущее чувство голода. Получил карточку на ноябрь в столовую. По пути домой на трамвае № 38 — задержка в пути. Пришлось идти. Пришёл в 8 часов вечера.

7 ноября. Утром в 6 часов прослушал убежд[ающую], отчётливую, как всегда, речь Сталина. Речь замечательная по ясности построения: 1. Отсутствие для немцев войны на два фронта. 2. Но — бесплодность аргументов об опасности революции. 3. Гитлеризм — не национальный и не социальный, а реакционный империализм.

Причины немецких успехов на фронте: большая, чем у нас, подготовленность и преимущество в вооружении (танки, авиация, артиллерия), но есть основания к изменению соотношения сил в нашу пользу: 1. Тыл у нас ближе и крепче. 2. Красная Армия в процессе войны становится кадровой. 3. Неизбежность появления 2-го фронта. 4. Выравнивание в числе танков, авиации и артиллерии.

13 ноября. Вчера, в среду, терпеливо проделал в Доме учёных всю процедуру для получения права на обед. Простоял в трёх очередях, в одной из них — для получения впуска в столовую. В общем, потратил на это 3 часа, но поесть ничего не удалось, требовались продуктовые карточки, которых у меня с собой не было. Унизительнейшая, гнусная процедура убивания сил и времени тысяч учёных.

14 ноября. Весь вечер и ночью — непрерывно повторяющиеся воздушные тревоги. Под гром взрывов и стрельбу зенитных орудий возвращался вечером пешком от Флюгова пер. Зарево пожаров. Сотрясение от сброшенных бомб. Усталость и неутолимое мучительное чувство голода убивают способность к работе. Утром сегодня, после тревожной ночи, в 6 ч[асу] у[тра] — опять воздушная тревога. Опять гром зениток и сотрясение взрывов. На дворе — холодный, леденящий ветер. Зарево пожаров на Петроградской и Выборгской сторонах. У горизонта полосами подымаются чёрные тучи. Безотрадно холодно, пусто. В 7 ч[асов] — отбой в[оздушной] т[ревоги], но в 8 ч[асов] утра опять выматывающее душу завывание сирен, возвещающее о новом налёте.