Захарий Френкель - Записки и воспоминания о пройденном жизненном пути

Возвращаться в Петербург решено было не поодиночке, а всем вместе, организованно. Для этого отъезд отложили до следующего дня. Подлинная причина задержки не могла тогда быть разъяснена. А она состояла в следующем. Прибывшие из Петербурга представители социал-демократического комитета сообщили, что в столице готовится манифестация встречи на Финляндском вокзале возвращающихся депутатов Думы под лозунгами об отмене указа о её разгоне. Потому-то и необходимо было прибыть на Финляндский вокзал не разрозненно, а в значительном составе, представляющем президиум Думы и её влиятельные фракции. Один из приехавших внедумских авторитетных социал-демократов доверительно сообщил, что к прибытию поезда придёт не менее 40 тысяч рабочих Шлиссельбургского тракта. Поскольку парламентские средства защиты парламентского строя и прав Государственной думы были уже исчерпаны, то депутаты не должны были отнимать у внедумских сил возможности проявить поддержку народным избранникам.

Отъезд состоялся в конце следующего дня. Члены трёх подписавших «Выборгское воззвание» фракций (кадетов, трудовиков и социал-демократов) проявили выдержку и дисциплинированность. Раньше всех поспешили уехать только Котляревский и Михаил Стахович [134] Стахович Михаил Александрович (1857–1915) — земский деятель, публицист, кадет, один из организаторов «Союза 17 октября», в дальнейшем член Государственного совета. . Но, когда поезд точно в назначенный час прибыл в Петербург и члены Государственной думы вышли на платформу, там не было никаких признаков готовящейся встречи. Было только несколько больше, чем обычно, «стражей порядка». Построившись внушительной группой, мы вышли на совершенно пустую привокзальную площадь и медленно прошли по Симбирской и Нижегородской улицам. На последней я услышал единственный возглас приветствия Государственной думе из уст ехавшего в извозчичьей пролётке земца В. В. Хижнякова. Но не успел он закончить возглас «Да здравствует Государственная дума!», как с двух сторон на пролётку вскочили откуда-то появившиеся охранники и куда-то увезли его. Члены Думы проследовали через Литейный мост и ввиду совершенного отсутствия каких бы то ни было признаков обещанной «внушительной мощи внедумских сил» мирно разошлись.

После возвращения из Выборга я пробыл в Петербурге ещё недели две. Было несколько совещаний членов нашей думской фракции. Одно из них, между прочим, было организовано в Териоках на даче, в лесу. Хотя место и час совещания держались в секрете, всё же на нём появился фотограф Булла, которого некоторые подозревали в связях с охранкой. Он сделал для нас снимок, хранящийся у меня до сих пор. Теперь он уже стал подлинно историческим.

Вернувшись в Кострому, я продолжал вести активную работу в местной ячейке кадетской партии, а в октябре 1906 г. был кооптирован в состав её ЦК.

Вынужденный в течение некоторого времени оставаться дома, так как формально, по требованию губернатора, управа не могла считать меня земским служащим, я усиленно занимался подготовкой к печати текущих выпусков «Врачебно-санитарного обозрения Костромской губернии». В то же время с большим интересом и вниманием я собирал и изучал все доступные материалы о холерной эпидемии, принявшей в то время исключительно большой размах в Петербурге. Насколько это было возможно в Костроме, я изучал также исторические материалы о холерных эпидемиях в России с 1829 г. Среди появившейся в то время литературы о холере особенно выделялась общественно-гигиеническим направлением чрезвычайно талантливо написанная книга Н. Ф. Гамалеи [135] Гамалея Николай Федорович (1859–1949) — микробиолог, почётный член АН СССР, академик АМН СССР. Открыл бактериолизины, возбудителя холеры птиц, значение дезинсекции для ликвидации сыпного и возвратного тифов. .

…В 1907 г. я за подписание «Выборгского воззвания» вместе с другими членами 1-й Государственной думы был приговорён Особым присутствием Санкт-Петербургской судебной палаты к четырёхмесячному заключению в тюрьме.

Эти четыре месяца — с июня по сентябрь 1908 г. — тянулись нескончаемо долго, и в моей памяти этот, казалось бы, такой короткий срок встаёт как долгая, томительная пора жизни [136] 9 июня 1908 г. начальник Костромского губернского жандармского управления доносил об устроенном 13 мая в помещении костромского общественного клуба обеде в честь членов 1-й Думы, которым предстояло отсидеть несколько месяцев в тюрьме: «На банкете, в речи, обращённой к З. Г. Френкелю, было особенно подчёркнуто желание костромичей видеть его опять на работе в Костромской губернии, т. к. он был отстранён по требованию администрации от должности заведующего санитарным отделением. Салфетки перед приборами Огородникова и Френкеля были продеты в серебряные массивные кольца с надписями». На кольце Захара Григорьевича было выгравировано: «У порога тюрьмы перед расплатой за мужественное исполнение долга. Члену 1-й Гос. думы З. Г. Френкелю от признательных костромичей». А на подаренном через день подстаканнике было написано: «В сочувствии Ваших друзей черпайте бодрость и веру в добро и людей! От санитарных друзей-сослуживцев. Кострома. 15 мая 1908 г.». Эти знаки внимания и поныне хранится у потомков Захария Григорьевича. (ГАРФ. ДП. Ф. 102. Дел-во 4. Оп. 117. Д. 136. Л. 8). .