Захарий Френкель - Записки и воспоминания о пройденном жизненном пути

Мало-помалу, по мере изучения мною каждого больного, я старался использовать сохранившиеся у них возможности к простейшим работам. Одни больные принимали участие в уборке палат, другие привлекались к подноске дров, к мойке посуды и т. д. Организованность во всём создавала упорядоченность, регулярность, порядок в жизни отделения. Это, в конце концов, облегчило труд ухаживающего персонала, исчезла глухая оппозиция и неверие в осуществимость и пользу всех вводимых мною новшеств. Доверие к новым порядкам, готовность отстаивать их возросла ещё и от того, что реже стали случаи смерти больных, так как при лучшем питании, при постоянном проветривании палат, при ежедневном пребывании на работе во дворе слабые больные становились более крепкими, переставали целые дни лежать, пристраивались к какому-нибудь делу.

Пока дом для главного врача пустовал, мне была отведена в нём квартира. Тогда оказалось возможным приехать ко мне Любови Карповне с нашей дочерью. При доме был прекрасный фруктовый сад с оранжереей. Мне удалось добиться разрешения взять из оранжереи кадки с комнатными растениями (олеандр, фикусы, филодендроны и пр.) для постановки их в отделении. Любовь Карповна привезла из Петербурга, по моей просьбе, много специальной литературы по вопросам организации психиатрической помощи, и я настойчиво пополнял свою недостаточную осведомлённость в этой отрасли врачебно-санитарного дела.

У меня складывалось мнение, что наиболее важным условием для правильной организации ухода за душевнобольными является такой подбор всего персонала, от врачей до простых служителей и уборщиц, при котором исключалась бы возможность отношения к душевнобольным не как к страдающим, попавшим в беду и вызывающим сочувствие сочленам человеческого общества, а как к тяжёлой обузе, к докучливому материалу, к бессознательным, злостным нарушителям порядка, обихода, тишины, благополучия.

Персонал должен уметь сохранять в себе способность всегда видеть в душевнобольных — людей, вызывающих сочувствие и внимание к их несчастью. То, что я слишком много времени отдавал отделению, оставался там до поздней ночи, не раз в течение ночи проверял состояние дел; что я упорно и настойчиво сосредоточивал всё своё внимание на судьбе душевнобольных, на вопросах организации психиатрической помощи, вызывало большую, и думаю, вполне оправданную тревогу у Любови Карповны — не заслонит ли у меня эта узкая отрасль медицины более широкие общественные проблемы, общественные обязанности и перспективы. Её письма петербургским друзьям были полны этой тревоги.

По приглашению Любови Карповны из Петербурга к нам стали приезжать некоторые из друзей. Несколько дней гостил у нас Виктор Иванович Шарый, убеждавший меня не замыкаться, хотя бы и временно, в рамках отдельной узкой отрасли земской медицины, какою является помощь душевнобольным, а с прежней энергией искать путей, возможностей к поддержанию связей с передовыми общественными силами и с широким общественным движением. Помню, недели две гостила у нас Елена Дмитриевна Стасова [88] Стасова Елена Дмитриевна (1873–1966) — агент «Искры», участница революции 1905–1907 и Октябрьской революции; в 1918–1920 член ЦК РКП (б); в 1930–1934 — член ЦКК; член ВЦП К, ЦИК СССР. , искавшая временного убежища, чтобы не быть в Петербурге. Часто приезжал удивительно милый доктор Николай Николаевич Штремер [89] Штремер Николай Николаевич — врач Военно-медицинской академии; социал-демократ, член РСДРП, вместе со Стасовой доставлявший в Россию «Искру» и хранивший большевистскую литературу. .

В Новгороде мы с Любовью Карповной бывали редко. Я был слишком поглощён задачей очеловечивания больных в моём отделении, изучением их и изысканием путей к возможным улучшениям психиатрической помощи. Вся наша жизнь протекала в Колмове. Только в семье Засечкиных мы изредка бывали. Там оживлённый интерес вызывали вопросы земской жизни, прохождение на губернском земском собрании докладов по школьному делу и земской медицине. Одна из сестёр Засечкиных работала в потребительской кооперации и горячо откликалась на меры губернского земства по содействию развитию сельской кооперации. У Засечкиных мы встречались с земскими работниками. Там познакомился я впервые с Н. П. Малыгиным. В то время он был секретарём губернского земства и, если не ошибаюсь, не без моего влияния, решил тогда поступать на медицинский факультет Юрьевского университета, чтобы по окончании работать в земской санитарной организации. Вскоре своё намерение он привёл в исполнение. Вместе со своим близким другом, позднее ставшим первым президентом Академии медицинских наук СССР Н. Н. Бурденко [90] Бурденко Николай Нилович (1876–1946) — хирург, один из основоположников нейрохирургии в России, академик АН СССР, главный хирург РККА. , он поступил на медицинский факультет Юрьевского университета. Ещё будучи студентом, работал по моему приглашению исполняющим обязанности земского санитарного врача Ветлужского уезда Костромской губернии, потом был там организатором санитарного дела, а затем заведовал санитарной земской организацией в Калуге и в Полтаве.