Мэри Кэссиди - Место преступления – тело. Судмедэксперт о подозрительных смертях, вскрытиях и расследованиях

Антропологи и судмедэксперт входят в когорту экспертов, которые работают с вещественными доказательствами: с тем, что можно увидеть, потрогать, ощутить или понюхать. Суды и присяжные принимают собственные решения, они соглашаются с нашими показаниями или нет, – сейчас, благодаря сериалу «CSI», каждый считает себя специалистом в расследованиях.

Другие эксперты взаимодействуют с миром, который мы толком не можем увидеть. Поэтому мы зависим от их оценки: речь может идти об уликах, рассмотренных под микроскопом; о результатах анализов, выполненных аппаратами, которые определяют и оценивают вещества – естественного происхождения или нет; об анализах ДНК. Улики со стороны этих экспертов нельзя потрогать руками. Их показания выходят за рамки наших знаний, поэтому мы лишь надеемся на существующую систему проверки, которая гарантирует надежность улик. Например, есть калибровка оборудования, используемого токсикологами для определения уровня алкоголя или наркотиков в крови; есть экспертная оценка образцов для микроскопического анализа и других результатов научных исследований. Важно все проверить и перепроверить. Уже много лет врачи должны выносить свои отчеты и решения на экспертную оценку. Задолго до того, как эта процедура стала обязательной, в офисе государственного судмедэксперта ее проходил любой врач. Судебные медики прекрасно понимают, что у их ежедневных решений могут быть неблагоприятные последствия: подозрение в убийстве может пасть не на того, можно пропустить убийство или расстроить семью погибшего. Если мы можем сделать все правильно, нужно это сделать. Дела обсуждаются с коллегами, анализируются, и если те не могут помочь, нужны альтернативные точки зрения.

Но что случится, если кто-то намеренно будет манипулировать фактами, фальсифицировать доказательства и вводить суд в заблуждение? Если эксперт считает, что цель оправдывает средства, а его доказательства поддерживают сторону защиты или обвинения? Или эксперт придерживается мнения, не принятого его коллегами, и считает себя правым? Эксперт обманывает или сам заблуждается? Однажды кто-то додумался до сумасшедшей мысли о том, что Земля круглая, а не плоская. Через пару тысячелетий наука и фотография доказали это, и все равно до сих пор есть люди, которые верят в плоскую Землю. Сегодня мы верим во что-то, что завтра может быть подвергнуто обструкции. И это в мире современных наук и медицины.

Обе стороны в суде могут обратить физические улики в свою пользу. Судмедэксперты пользуются системой примерно так, как происходило в сказке о Золушке: если туфелька вам впору, может, это подходящая нога, но не исключено, что и другая тоже может подойти.

Помните суд над О. Джей Симпсоном по обвинению в убийстве его жены и ее друга? Тогда принесли улику, окровавленную перчатку, найденную во время изучения места преступления и дома О. Джей Симпсона. Взгляды устремились на О. Джея, он втискивал руку в перчатку. Он пытался надеть ее, подняв руку, однако потерпел неудачу: перчатка не подошла, он – не наша «Золушка». Несмотря на то что его ДНК и волосы были найдены на месте преступления, присяжные посчитали его невиновным в двойном убийстве. Вот она, сила вещественных доказательств: присяжные видели перчатку, могли ее потрогать, понюхать, но она не подошла. «Если не подошла, выноси оправдательный приговор».

Порой эксперты придерживаются мнения, которое отличается от общепринятого. И только наука может объяснить, кто прав, а кто ошибается. Иногда конфликтные экспертные мнения сталкиваются из-за нацеленных на противоборство судов Великобритании и Ирландии. Возникают споры, хотя нам следовало бы достичь единения в вопросе и уже потом разбирать разницу мнений. Судмедэксперт выступает со стороны обвинения и должен объяснить суду свою точку зрения, но, как независимому эксперту, ему необходимо изложить и альтернативное мнение и объяснить, почему оно возникло. Обычно это приводит к минимальным разногласиям между «противоборствующими» сторонами и редко влияет на исход дела. Власть сосредоточена не в руках судмедэкспертов.

Однако если жертва преступления – ребенок и есть улики, указывающие на насильственную смерть, вероятно, между прокурором и защитой разразится битва. Все улики будут подвергаться сомнению, а танатологам и прочим экспертам предстоит нелегкое времяпрепровождение в кресле свидетеля. В подобных обстоятельствах вопрос в том, является ли травма результатом несчастного случая или ее нанесли намеренно. Несчастный случай или убийство. С одной стороны, борьба за справедливость для ребенка, пострадавшего от чьих-то рук, с другой – справедливость для человека, ошибочно обвиненного в причинении вреда ребенку. Непросто. Обе стороны должны предоставить свидетельства, подтверждающие их точку зрения, а те должны пройти проверку судом.