Эмиль Агаджанян - Записки доброго стоматолога (книга вторая)

Один очень нехороший, но опытный в этих делах человек даже пытался мне объяснить суть произошедшего. Он описал два, по его словам, стандартных варианта. В первом варианте некие уважаемые люди попросили других очень уважаемых людей помочь решить проблему переизбытка предложения на рынке стоматологических услуг путем закрытия конкретной достаточно серьезной организации, желательно с закрытием в местах не столь отдаленных главных руководящих фигур. А так как почти в каждой организации в нашей стране, особенно не бьющей деньги через кассу и использующую различные схемы обналичивания безналичных средств чаще всего можно найти что угодно (левые печати, бланки, большие суммы не пробитых через кассу наличных денег и т.д. и т.п.) и, не побоюсь этого слова, что называется «докопаться до столба», то чаще всего дело выгорает к вящему удовольствию обеих сторон. Второй вариант и вовсе фантастический. После работы группа из трех-пяти товарищей (из них двое понятых) заходит по первому попавшемуся адресу первой попавшейся, достаточно жирно смотрящейся со стороны организации, предъявляют рукописное постановление, написанное ими же самими, и начинают обыск. В 90 процентах случаев, как я уже писал, в нашей стране можно найти в сейфах руководителей все, что угодно, включая лотерейные билеты и призы для проверяющих. В качестве второго приза обычно выступает какая-нибудь левая печать. Левая печать — это сразу уголовное дело, причем можно сразу по нескольким статьям, от ухода от налогов, до незаконного обналичивания средств и даже до создания преступной группировки с целью незаконного обналичивания средств (Как будто бывает законное! Хотя как знать, как знать…). А закрытие уголовного дела еще на стадии открытия (после открытия стоит куда дороже!) пять лет назад стоило от миллиона полновесных российских рублей до плюс бесконечности в зависимости от степени жирности организации. Первый приз для проверяющего — большие неучтенные наличные средства в сейфах бухгалтерии, администраторов или генерального директора. Эти безналичные средства можно как описать в качестве вещественных доказательств, так и сделать вид, что их не было, и не описывать, но так как проверяющие люди очень добросовестные, то они, как правило, вынуждены все сделать качественно и делают так, чтобы наличных средств действительно не было. А именно: вынуждены их изъять для последующей утилизации. А то не дай Бог другие проверяющие придут, а в сейфе неучтенка, непорядок ведь!!! Ну и гран-при нашего фестиваля — оружие, боеприпасы и наркотики. Идиотов, которые хранят все это прямо в сейфе на работе, не так много, потому и гран-при не так часто выпадает, но зато если выпадает, то тут уже фейерверк, фанфары, оркестр с голыми девушками-трубачами и усыпанная розами ковровая дорожка к богатству и славе (либо маски-шоу, железные наручники и лет десять жизни за государственный счет где-нибудь у самого синего, но холодного моря, либо в очень красивом сибирском лесу. На выбор, конечно!) Догадайтесь с трех раз, что выбирают глупые и неосмотрительные директора предприятий? Лично я даже ума не приложу, и то, и другое так романтично!

Итого: пять человек за три часа внеурочной работы вечером после основного времени работы получают минимум лимон наличными на дружную команду и даже если поделят поровну, то каждый принесет в семью мелкую сумму в 200 000 не облагаемых налогами шуршащих бумажек, чем несказанно обрадует как минимум одну (а у некоторых и не одну) ячейку бывшего социалистического общежития. 200 000 рублей за три часа не очень пыльной работы (это если не выпадет первый приз или гран-при!) «Шоб я так жил!», как говорили раньше в Одессе. Может, они и сейчас там так говорят, но теперь и не проверишь, СБУ меня туда не пустит. На самом деле, все это было давно, сейчас явно не так. И вообще я во все это моментально, в тот же час, ни разу не поверил. И до сих пор не верю. Не может все быть так жутко в наших органах. Я ведь сразу сказал, что про это мне рассказал один очень нехороший человек, который лет десять, если не двадцать работал в этих органах и, видимо, за то, что он был такой нехороший, его почти сразу (лет через десять-двадцать) и уволили. Вот он теперь обиделся, наводит на них напраслину и рассказывает разные лживые байки. Потому что если хоть на секунду поверить, что все это правда, то сразу захочется таких гнид в тюрьму засадить в лучшем случае, а в худшем — испачкать об них руки. А так как мы все здесь собрались люди исключительно добрые и против всяческого насилия, то давайте не будем верить в то, что в нашей стране могут быть такие мерзавцы, живущие и процветающие по принципу «вор у вора шапку украл».