Майа Шалавиц - Жизнь и ее суррогаты. Как формируются зависимости

Далее, утверждение о том, что женщина, старающаяся помочь своему мужу-алкоголику скрыть пьянство от его начальства, страдает «болезнью», потому что нормальной реакцией было бы заставить его самого отвечать за последствия, является не только неточным, но и непоследовательным и лишенным внутренней логики.

Попытка помочь любимому человеку, пусть даже неудачная, – это не болезнь, а поступок, достойный восхищения. Здоровые отношения – это необходимое условие для выздоровления: конечно, одной любви недостаточно, но без нее улучшение наступает у очень немногих. Любовь не всегда может вылечить от наркотической зависимости, но ее отсутствие или неспособность ее принять очень часто способствует возникновению зависимости. Сочувствие – это часть лечения, а не болезнь. Вера в то, что любовь можно заменить жесткостью, приводит к тому, что политика в отношении наркотической зависимости является катастрофически провальной и вредной.

Конечно, далеко не всегда легко определить, какие отношения являются здоровыми, а какие – нет, понять, какие отношения являются слишком страстными, а какие нормальными, а также разобраться, продлевают отношения вашу жизнь или укорачивают. Человеческие отношения – очень запутанная вещь, и предсказания в отношении их будущего не всегда корректны. Если ваши друзья ненавидят вашу новую подругу, то трудно сказать, придираются ли они к ее неумению легко с ними ладить, или они видят изъяны, которые скрыты от ваших глаз. Точно так же трудно, глядя извне, сказать, является ли ваше увлечение скалолазанием здоровой одержимостью или опасным эскапизмом. Всегда сложно взвесить соотношение рисков и приобретений, когда имеешь дело со страстными увлечениями.

Конечно, все эти определения являются субъективными, и поэтому наркотическую зависимость трудно охарактеризовать и найти способы справиться с ней. Зависимость, как и любовь, имеет глубокие корни в контексте окружающей культуры. Это не означает, что они нереальны, но означает, что их нельзя определять «вообще», а понять их можно только в конкретном контексте их возникновения. Прием одного и того же психоактивного вещества может быть здоровым для одного человека в определенных условиях, но быть патологическим для другого или того же человека, но в иной ситуации. Стакан вина в день может быть полезной привычкой в среднем возрасте, но прием алкоголя становится вредным, если вы не можете остановиться даже в тех случаях, когда одновременно принимаете лекарства, которые нельзя совмещать с алкоголем. Точно так же страстная любовь может быть здоровой для одних отношений, но вредной для других.

И, помимо всего, привязанности выковываются обучением. Очень важно помнить, что обучение в процессе становления любви или наркотической зависимости отличается от обучения, в результате которого вы усваиваете какие-то научные факты. Роль окситоцина, допамина и естественных опиатов, определяющих неослабевающую тягу к воспоминаниям о былых страстях, показывает, что любви и другим пристрастиям мы обучаемся более прочно, нежели вещам, имеющим для нас гораздо меньшее значение. Отчасти функция эмоций заключается в облегчении прочного запоминания, и поэтому обучение любви или зависимости буквально въедается в нас. Эти воспоминания не просто хранятся где-то в памяти, как безличные сведения; изменения, вызываемые таким обучением, являются более глубокими, более долговечными и более отчетливыми. Именно поэтому намного легче запомнить свою первую любовь, чем какой-то учебный материал, который вы проходили в школе в то же самое время. Изменения, обусловленные любовью и зависимостью, меняют нашу личность и ценности, а не просто добавляют нам знаний.

После того памятного первого опыта с героином прошло совсем немного времени до того момента, когда я впала от него в зависимость. Сначала я сделала не слишком усердную попытку ограничить прием героина выходными днями, но очень скоро такие выходные стали случаться и в середине недели. В то время я работала у одного кинопродюсера. В обеденный перерыв я пешком шла в «Карлтон», покупала героин у Пабло и Джиджи и в превосходном настроении возвращалась на работу. Так как я занималась очень простыми вещами – складывала и сортировала папки и выполняла мелкие поручения, – прием героина не сказывался на качестве моего труда. Мой босс отличался тяжелым характером, и редкий помощник задерживался у него дольше месяца. Я продержалась три и не знаю, то ли благодаря героину, то ли вопреки.