В.П Осипов - Курс общего учения о душевных болезнях

Счастливые результаты описанного акта не заставили себя ждать: состоя­ние возбуждения, поддерживаемое жестокостями, постепенно успокоилось; шум и беспорядок сменились тишиной и спокойствием.

Не менее радикальному изменению подверглось и лечение душевно-боль­ных. Все помешанные Парижа, независимо от характера их болезни, направ­лялись в Hôtel-Dieu, где им делали кровопускания, насильственные ванны и души; после одного или двух месяцев такого режима большинство их обнару­живало полное отсутствие физических и нравственных сил. Восставая против такого ненаучного лечения, Рinе1 особенно вооружался против обязательного кровопускания; он рекомендовал направлять больных в специальные заведения для более гуманного и научного содержания и лечения 62).

Реформа Pine1'я установила начало новой эры в деле призрения ду­шевно-больных, выразившейся в т. наз. системе no-restraint, т. е., нестес­нения или точнее — не связывания. Живописец Robert Fleury в боль­шой картине, висящей в одной из зал Salpêtrière, увековечил момент освобо­ждения душевно-больных от оков. Центральной фигурой картины являются Рinе1, больная, с которой кузнец снимает оковы, Pussin и одна уже осво­божденная больная, целующая руку Рinе1'я; ряд больных еще прикованы к столбам навеса. Сцена происходит во дворе Salpêtriére 35**).

Выше было сказано, что реформа Рinе1'я представлялась назревшей. Справедливость требует заметить, что одним из предтечей Рinе1'я был Howard, который около 1780 г. об'ехал Европу, изучая способы содержа­ния и помещения преступников; Howard нашел душевно-больных почти во всех тюрьмах и выразил негодующий протест против такого смешанного на­значения тюрем; этот протест не прошел бесследно 36*). Одновременно с ре­формами Рinе1'я или в близкий к ним период времени началась реформа призрения душевно-больных и в других государствах Европы. Так, в Англии в связи с этой реформой должны быть упомянуты имена William Tuke, Gardiner Hill и Соnоllу. W. Тuке в 1791 г. обратил внимание, что содержание душевно-больных покоится на ложных основаниях; как раз произошел один случай, окончательно убедивший W. Тuке в правильности его соображений: в убежище York умерла больная вслед затем, как врач не разрешил родственникам навещать ее; возникли различные подозрения и обви­нения в небрежности и жестокости по отношению к больным, которые при действительной наличности жестоких мер, конечно, не могли быть опровергае­мы и в других случаях. W. Тике открыл энергичную пропаганду идей гу­манного отношения к душевно-больным и в 1792 г. он заложил первый камень знаменитого York'ского убежища; на убежище была надпись: Hoc fecit Amicorum 37**) caritas in humanitatis argiumentum. Повидимому, W. Tuke не знал о трудах Рine1'я.

В Италии таким реформатором явился Chiaruggi ,в Германии Lаngermann, в Бельгии Guislain.

Изложенную реформу нельзя, однако, понимать таким образом, что с указанного момента система стеснения сразу превратились в систему не ­стеснения; было положено лишь начало развитию новой системы, полная целесообразность которой была доказана последующим ее ходом. Так, в Анг­лии фактическая отмена механических стеснений при лечении душевно-боль­ных была осуществлена Соnоllу лишь в 1839 г. Правда, в специальных лечебницах скоро перестали держать больных на цепи, но связывание и привя­зывание больных, т. наз. камзолирование или заключение их в горячечную ру­баху — длинную рубаху с весьма длинными рукавами, скрещивавшими руки впереди туловища, охватывавшими туловище больного и затем завязывавшими­ся; нижний конец этой длинной рубашки также завязывался, — прекратились лишь в самое недавнее время, да и то вряд ли можно поручиться, что камзолирование прекратилось везде. Система no-restraint, нестеснения, в настоящем смысле этого слова, достигла своего полного развития лишь в самое недавнее время.

В России организация призрения и лечения душевно-больных тоже разви­лась лишь весьма постепенно.

Хотя в уставе св. Владимира, данном в 996 г., в котором он поручил церк­ви всех нуждающихся в помощи и призрении, и не упоминается прямо о душев­но-больных, но по характеру благотворительности того времени, по духу и смыслу этого устава душевно-больные не могли быть исключены из покрови­тельства церковного под именем странников, убогих, недужных, калек; в жи­тии пр. Феодосия Печерского и в некоторых других житиях встречаются пря­мые указания на попечение церкви о душевно-больных; наконец, самое устрой­ство монастырских благотворительных учреждений по образцу греческих мо­настырских больниц, в которые принимались и душевно-больные, говорит за призрение последних в русских монастырях. Таким образом призрение ду­шевно-больных в начале истории благотворительных учреждений в России не отделялось от призрения других больных, нищих, странных и убогих людей 63); содержались же больные на средства, получавшиеся с десятин, жертвовавших­ся князьями в пользу церквей 72). В то время душевно-больные слыли под на­званием юродивых и блаженных, которых не отказывали принимать в монасты­рях. Одна из целей монастырского призрения душевно-больных заключалась в их «духовном исправлении» посредством «приведения на истину». В мона­стырях больные оставались до выздоровления, «исправления в разуме», монахи же устанавливали и факт наступления выздоровления 38***). Не было, конечно, и обязательного помещения душевно-больных в монастыри, они лечились свобод­но, как и другие больные. В уложении 1669 г. впервые встречается законода­тельная мера относительно душевно-больных, охраняющая общество от вреда их свидетельских показаний в. уголовных делах и приравнивающая их к глухим и малолетним. В 1723 г. Петр I возложил на главный магистрат обязанность устройства госпиталей и воспретил посылать «сумасбродныхъ и подъ видомъ изумленiя бываемыхъ» в монастыри; о случаях юродства и помешательства в дворянских семьях должно было доводиться до сведения Сената, которому да­но было право признания наличности помешательства и который должен был позаботиться о дальнейшей участи больного; в действительности за неиме­нием соответствующих учреждений душевно-больные по-прежнему призрева­лись в монастырях.