Леонард Саламатов - Развитие психиатрии в Вятском крае

Впечатление от посещения больницы было удручающим. «Вы входите в комнату, занимающую весь флигель, если не считать сеней. Стены здесь вымазаны грязно-голубой краской, потолок закопчен, как в курной избе, - ясно что здесь зимой дымят печи и бывает угарно. Окна изнутри обезображены железными решетками. Пол сер и занозист. Воняет кислой капустой, фитильной гарью, клопами и аммиаком, и эта вонь в первую минуту производит на вас такое впечатление, как будто вы заходите в зверинец.

В комнате стоят кровати, привинченные к полу. На них сидят и лежат люди. Это – сумасшедшие. Из всех обитателей палаты № 6 только ему одному позволяется выходить из флигеля и даже из больничного двора на улицу. Такой привилегии он пользуется издавна, вероятно, как больничный старожил и как тихий, безвредный дурачок, городской шут, которого давно уже привыкли видеть на улицах, окруженным мальчишками и собаками. В халатишке, в смешном колпаке и в туфлях, иногда босиком и даже без панталон, он ходит по улицам, останавливаясь у ворот и лавочек, и просит копеечку. В одном месте ему дадут квасу, в другом – хлеба, в третьем – копеечку, так что возвращается он во флигель обыкновенно сытым и богатым. Все, что он приносит с собой отбирает у него смотритель Никита в свою пользу. Делает это грубо, с сердцем, выворачивая карманы и призывая бога в свидетели, что он никогда больше не станет пускать жида на улицу и что беспорядки для него хуже всего на свете.»

Дальше А.П.Чехов дает характеристики другим обитателям флигеля достаточно ёмко и красочно.

В конце пишет о том, как в больницу приезжает новый доктор. «Осмотрев больницу, Андрей Ефимович пришел к заключению, что это учреждение безнравственно и в высшей степени вредное для здоровья жителей. По его мнению, самое умное, что можно было сделать, это – выпустить больных на волю, а больницу закрыть. Но он рассудил, что для этого недостаточно одной только его воли и что это было бы бесполезно; если физическую и нравственную нечистоту прогнать с одного места, то она перейдет на другое; надо ждать когда она сама выветрится. К тому же, если люди открывали больницу и терпят её у себя, то, значит, она им нужна; предрассудки и все эти житейские гадости и мерзости нужны, так как с течением времени перерабатываются во что-нибудь путное, как навоз и чернозем. На земле нет ничего такого хорошего, что в своем первоисточнике не имело бы гадости.» (42)

Описанная картина настолько ярко, чётко даёт представление о той атмосфере, которая в реальной жизни существует в этот период, вероятно, существует в большинстве психиатрических больниц России. Это невозможно описать столь ярко, не окунувшись и не почувствовав на себе, что такое атмосфера этой психиатрической больницы.

Могу заверить читателей, что это в реальной жизни так, когда сам оказался в аналогичной ситуации. В четырнадцать лет впервые увидел группу людей на железнодорожной станции, которых охраняли женщины в белых халатах. Это были душевнобольные, которых перевозили куда-то. Был летний тёплый день. Больные вели себя неадекватно. Не общались друг с другом, каждый был занят какими-то своими мыслями. Некоторые что-то бормотали, не обращая внимания на окружающих. Вели себя спокойно. Подошел поезд и все больные, под руководством персонала, ушли в вагон. Впечатление на меня они произвели удручающее. Много позднее, уже в институте, познакомившись с литературой, прослушав лекции и близко познакомившись с больными полюбил психиатрию и став врачом психиатром за пятьдесят лет работы с душевнобольными не разу не пожалел о своём выборе профессии. Работа лечащего врача мне больше нравилась, чем работа административная. Её мне предлагали неоднократно за эти годы. Но работать первые годы в Кировской психиатрической больнице было очень трудно из-за ужасной скученности больных в каждой палате, в каждом отделении. В бессилии с этим приходилось мирится.

В структуре губернской больницы функционирует палата для лечения психических больных с 1854 года. Появляется первая медицинская документация. Дневники младшего персонала по наблюдению за поведением психически больных в течение ночи и в дневное время. Врачи вели «скорбные билеты». Ведутся протокольные записи съездов, конференций врачей Вятской губернии. Кроме того ведутся протокола конференций врачей- психиатров. Они фиксируются в специальном журнале. Так как первоначально врач-психиатр был один, а позднее принят второй, естественно, в этот период таких конференций не проводилось. Они начали проводиться немного позднее.