Валерий Новоселов - Почему мы стареем. Научные знания о том, как наш организм стареет, почему это происходит и каковы современные способы замедлить этот процесс

Таким образом, никаких двух лагерей нет, есть общая позиция, что старение нужно изучать, оно связано с определенными болезнями, которые несут страдания, разобравшись с ними, можно будет бороться с большей частью патологии позднего возраста. Остальное – эмоции, самореклама и завышенные ожидания.

Никаких лагерей в геронтологии не существует.

СТАРЕНИЕ – это эволюционная загадка, которую нужно, можно и интересно решать.

Это принесет только пользу практическому здравоохранению и ускорит эволюцию знания о старении.

Послушаешь уверенные утверждения биохакеров, что прорыв в ПЖ то ли уже совершен, то ли будет на днях, и вспомнишь цитату премьер-министра Черномырдина: «Никогда такого не было, и вот опять». Можно ли такие утверждения молодых людей с горящими глазами (которые затем множат в интернет-пространстве их последователи) считать верными? Нет, нет и нет, даже если мы берем долгоживущую линию мышей, то увеличить их продолжительность жизни практически невозможно.

Период роста ОПЖ в развитых странах прервался в 2014–2015 годах. В 12 странах наблюдали снижение ОПЖ среди женщин и в 11 наблюдали такое снижение среди мужчин. Среднее снижение составило 0,21 года для женщин и 0,18 года для мужчин. В большинстве стран, где наблюдали снижение ОПЖ, это снижение было главным образом обусловлено тенденциями смертности пожилого возраста (≥65 лет) и смертельных случаев, связанных с респираторными заболеваниями, сердечно-сосудистыми заболеваниями, заболеваниями нервной системы и психическими расстройствами.Основной причиной спада в США стал рост смертности из-за злоупотребления опиатами [40] doi: https://doi.org/10.1136/bmj.k2562 (опубликовано 15 августа 2018 г. .

Возражения к таким утверждениям можно было бы опустить, так как они не основаны ни на чем, а поэтому не требуют и обоснования возражений. Но лично для биохакеров, которые нервируют своими маркетинговыми ходами поколения, которые мало знакомы с реальной жизнью и больше живут в интернет-пространстве, укажу несколько:

• ПЖ в некоторых странах достигла своего условного максимума и даже незначительно снизилась;

• данные о росте максимальной ПЖ отсутствуют, на сегодня ОПЖ для женщин – 117 лет, мужчин – 113 лет;

• упоминания о якобы сверхдолголетии в прошлом не более чем фольклор;

• ОПЖ россиян начала расти, но крайне незначительно, особенно это касается мужчин (поэтому когда тот или иной чиновник утверждает, что есть рост ПЖ, то это требует расшифровки: ОПЖ для мальчика, родившегося в 2018 году по среднему варианту прогноза, – 67,96 года, что крайне низкая цифра);

• биохакеры прошлого выглядят сегодня в своем возрасте старости, как и их сверстники;

• среди людей, которые ранее желали сломать (хакнуть) ПЖ, были случаи довольно ранних смертей;

• клинические врачи также не склонны к долголетию (моя личная оценка);

• сами геронтологи долго не жили, они живут столько же, сколько и их современники;

• дольше геронтологов в СССР жили создатели оздоровительных систем, но в силу того, что их не так много, это статистически недостоверные данные.

Ограниченность продолжительности жизни человека обусловлена экспоненциальным ростом смертности с возрастом. Несмотря на то что вопрос, есть ли плато в самых старших возрастных группах (старше 105 лет), как указано ранее, мне лично не ясен, т. е. непонятно, работает ли закон Гомпертца в самых старших возрастах или рост вероятности смертности все-таки замедляется, сам шанс дожить до этого возраста минимален.

При обсуждении перспектив продления жизни человека важно учитывать также феномен компенсационного эффекта смертности, что в самых старших возрастах относительные различия в смертности между сравниваемыми популяциями уменьшаются и возраст прогнозируемого слияния уровней смертности в разных популяциях составляет около 100 лет. В этом возрасте смертность уже мало зависима от исторического времени, стран, частоты семейного долголетия и уровня жизни. Таким образом, перспектива уже сегодня жить дольше 120 лет, но даже возможность не только существенно снизить смертность в возрастах старше 100 лет, весьма призрачны, так как поиск генов долголетия может закончиться выявлением генов, снижающих смертность преимущественно в более молодых возрастах, а точка «схождения» кривых разных популяций практически не сможет измениться.