Алексей Решетун - Между жизнями. Судмедэксперт о людях и профессии

Всему этому я обучался в интернатуре и, как мне тогда казалось, научился. Да, я был самоуверен и хотел работать самостоятельно, по-взрослому. Петр Иванович Новиков поверил в меня (или просто устал от моих просьб пустить меня «в поле»), так что я приехал на место своей постоянной «взрослой» работы на два месяца раньше окончания интернатуры. Я даже экзамен не сдавал — смысла в нем не было, потому что я являлся единственным интерном, и все прекрасно знали, на что я способен».

«С этого момента и началась ваша профессиональная деятельность?»

«Да, именно с него. Я хорошо помню, как в июне пришел в морг, находящийся на окраине больничной территории, с большим желанием оказывать судебно-медицинскую помощь населению. Само здание, в котором располагался морг, заслуживает отдельного описания. Когда-то давно это было одноэтажное строение, к которому потом пристроили дополнительное крыло. Спустя время, вероятно, перестало хватать места, и здание дополнили вторым этажом на два крыла. Прошло какое-то количество лет, и одна половина морга, включающая в себя первый и второй этажи, стала отваливаться от другой. Проблему решили просто: стянули обе половины длинным металлическим уголком, прикрепленным к стене болтами. Таким я и увидел морг в тот июньский день. Весь второй этаж занимала патанатомия, на первом этаже были траурный зал, комнаты санитаров, два секционных зала — наш и патанатомический — и три комнатки для судебно-медицинских экспертов; в подвале стояли холодильные камеры, из подвала наверх, на первый этаж, ходил лифт. У нас имелся свой отдельный вход с высоким крыльцом, с которого граждане, пришедшие «снимать побои», часто падали — ведь нередко здесь встречались обе стороны конфликта, находящиеся к тому же в не совсем трезвом состоянии, что провоцировало продолжение потасовки при активной поддержке остальных таких же товарищей. Работали в морге двое санитаров, мама и сын, и две лаборантки; прежний заведующий, благодаря которому я попал на это место, уже уехал в Израиль, поэтому врачей тоже было двое: Ольга Алексеевна, женщина, которая организовывала судебную медицину в этом городке, человек-легенда, и новый заведующий, мужчина на двенадцать лет старше меня, веселый авантюрист. Я стал третьим экспертом.

Городок тоже был уникальным. Сравнительно небольшой центр окружало множество рабочих поселков, сформированных вокруг угольных шахт и разрезов, среди которых располагались еще несколько предприятий и четыре колонии. Последнее обстоятельство придавало коренным жителям особый шарм. Многие горожане в течение всей жизни постоянно перемещались из шахты в колонию и обратно. Рабоче-крестьянское население имело рабоче-крестьянские нравы, конфликты решались просто: на разговоры время не тратилось, а просто бралось то, что попадалось под руку, и в качестве аргумента прикладывалось к голове оппонента. Расскажу такой случай. Я уже проработал несколько лет, когда к нам доставили труп убитого на улице мужчины: его пинали, били руками и какими-то предметами, прыгали на грудь, в общем, привычная картина. На следующий день милиция доставила двух подозреваемых в совершении этого преступления — подростков лет по пятнадцать, которых мне требовалось освидетельствовать. Это стандартная процедура — задержанных всегда осматривают для того, чтобы выяснить, есть ли у них какие-то повреждения».

«А для чего это нужно?» — не понял я.

«Ну, смотрите, например, задержали человека, а у него на теле уже есть повреждения: ссадины, кровоподтеки, которые не были описаны. Потом такой задержанный может сказать, что его в милиции избили, и в качестве доказательств приведет эти следы. Как доказать, что они имелись в момент задержания? Поэтому задержанных всегда освидетельствуют».

Я кивнул.

«Так вот, я осмотрел двух этих молодых дурачков и не удержался, спросил, по какой причине они человека запинали? Ответ меня тогда поразил: «Дык, мы идем, а он пьяный лежит». — «И что?» — «И все». Все, понимаете? Поводом для убийства человека, пусть даже пьяного, стал факт того, что он лежал на улице. Потом я неоднократно встречал и такие, и даже гораздо более незначительные поводы для совершения преступления.

В городке сохранилось множество бараков послевоенной и даже более ранней постройки, в некоторых из них были деревянные водопроводные трубы и земляные полы, в каких-то заброшенных поселках люди жили словно в параллельной реальности — без воды, электричества и отопления, без документов и без медицинской помощи, и даже милиция старалась туда лишний раз не соваться. По сравнению с этим суровым городом Челябинск казался совершенно гламурным и спокойным. И чужаков городок встречал по-особенному. Мой начальник рассказывал, что в его первый день в морге прорвало трубу и затопило подвал с трупами. Лифт не работал, и санитары по пояс в воде на руках поднимали тела на этаж, причем, у первого выловленного покойника была такая же фамилия, как у начальника. Тогда он понял, что попал в очень интересное место, и это впоследствии подтвердилось.