Стивен Джонсон - Карта призраков [Как самая страшная эпидемия холеры в викторианском Лондоне изменила науку, города и современный мир] [litres]

Если этот сценарий сбудется, то угроза пандемии будет в конце концов побеждена картой другого рода – не картой жизни и смерти на городских улицах или вспышек птичьего гриппа, а картой нуклеотидов, свернутых двойной спиралью. Наши возможности для анализа генетического состава любого живого существа достигли поразительного прогресса за последние десять лет, но во многих отношениях мы до сих пор находимся в самом начале геномной революции. Мы уже очень многого достигли в понимании , как именно гены строят организмы, но вот применение этого понимания на практике – особенно в области медицины, – пока лишь только начинает приносить плоды. Через пару десятилетий, возможно, у нас появятся инструменты, которые позволят проанализировать генетический состав новооткрытой бактерии и с помощью компьютерного моделирования буквально за несколько дней разработать эффективную вакцину или противовирусное средство. После этого главной проблемой останется производство и доставка лекарства. Мы будем знать, как вылечить любой вирус, который на нас нападет, и вопрос будет стоять так: сможем ли мы произвести достаточно лекарств, чтобы остановить его распространение? Это, возможно, потребует городской инфраструктуры нового типа, эквивалента канализаций Базэлджета для XXI века: фармацевтических фабрик, расположенных в каждом большом городе и готовых в любой момент выпустить миллионы вакцин, если начнется эпидемия. Для этого понадобится создать учреждения здравоохранения в развивающихся странах – учреждения, которых там просто еще нет, – а также уделить еще большее внимание здравоохранению в индустриальных странах, особенно США. Но у нас будут в распоряжении инструменты, с помощью которых мы сможем справиться с новыми угрозами, – если, конечно, мы будем достаточно умны, чтобы ими воспользоваться.

В XX веке с вирусами боролись в основном с той же скоростью, с какой эволюционировали сами микробы. То была классическая дарвиновская гонка вооружений. Мы берем образец самого распространенного прошлогоднего вируса гриппа и используем его в качестве основы для вакцины, которую мы затем распространяем по иммунным системам жителей города и страны; вирусы, в свою очередь, придумывают новые способы обойти эти вакцины, а мы изобретаем новые вакцины, которые, как мы надеемся, помогут справиться с новыми болезнями. Но геномная революция поможет нашим защитным механизмам работать намного быстрее, чем эволюционные процессы. Мы теперь уже не обязаны делать вакцины только на основе прошлогодних штаммов вирусов. Мы можем делать прогнозы, предполагать, какие варианты появятся в будущем, и во все большей степени бороться с конкретной угрозой, которую представляет нынешний самый активный вирус. Наше понимание «строительных материалов» жизни растет практически с экспоненциальной скоростью – отчасти благодаря такому же экспоненциальному росту вычислительной мощности, который известен как закон Мура. Но вот сами строительные материалы не становятся сложнее. Вирус гриппа типа А содержит всего восемь генов. Благодаря трансгенным сдвигам микробной жизни эти восемь генов могут соединяться потрясающим множеством вариантов, но даже это множество все же является конечным, и году в 2025-м грипп уже не сможет устоять перед новыми технологиями. Сейчас мы ведем гонку вооружений с микробами, потому что, по сути, работаем в тех же масштабах, что и они сами. Вирусы – одновременно наши враги и производители оружия. Но сейчас, когда началась эпоха быстрого молекулярного анализа и прототипов, меняется вся парадигма. Мы уже сейчас быстрее начинаем понимать микробные болезни, чем микробы успевают усложнять свое строение. Рано или поздно они перестанут выдерживать конкуренцию.

Но, вполне возможно, гонка вооружений станет не просто фигурой речи. Вирус гриппа сам по себе, может быть, и не сможет стать достаточно сложным, чтобы бросить вызов технологии и геномной науке, но что, если геномную технологию используют для того, чтобы превратить вирус в оружие? Генная инженерия, может быть, в конце концов победит эволюцию, но ведь если сами вирусы станут продуктами генной инженерии – это уже совсем другое дело? Не станут ли угрозы асимметричных боевых действий – все более продвинутая технология в руках все более малочисленных групп – еще более зловещими, когда появится реальная перспектива биологической войны? Если смертники-шахиды с самодельной взрывчаткой могут, по сути, держать в заложниках американскую армию, представьте, что получится, если к ним в руки попадет вирус-оружие.