Стивен Джонсон - Карта призраков [Как самая страшная эпидемия холеры в викторианском Лондоне изменила науку, города и современный мир] [litres]

Так что у нас есть все причины опасаться генетического общения между H5N1 и обычным вирусом гриппа. Но вместе с тем мы можем радоваться тому, насколько далеко продвинулись в деле прогнозирования подобных межгеномных обменов. Когда Джон Сноу в середине XIX века доказывал водную теорию холеры, ему пришлось использовать инструменты науки и статистики, чтобы как-то обойти фундаментальные ограничения пространственного восприятия: существо, которое он искал, было в буквальном смысле слишком маленьким, чтобы увидеть его. Так что ему пришлось искать его косвенным образом – в закономерностях жизни и смерти, которые наблюдались на улицах и в домах оживленного города. Сейчас нам уже удалось преодолеть это ограничение: мы можем в любой момент посмотреть на царство бактерий, даже еще увеличить масштаб и посмотреть на молекулярные цепочки ДНК и атомные связи, держащие их вместе. Так что сейчас мы уже дошли до другого фундаментального ограничения восприятия не пространственного, а временного. Мы используем те же методологические инструменты, что и Сноу, только теперь для того, чтобы следить за вирусом, который не видим потому, что он еще не существует. Вакцинации от гриппа в Таиланде – это превентивный удар по вероятному будущему. Никто не знает, когда H5N1 научится передаче от человека к человеку, и теоретически вполне возможно, что этого вообще не случится [19] В 2010-х годах ученые искусственно разработали штаммы H5N1, передававшиеся между млекопитающими. – Прим. пер. . Но иметь планы на случай его появления – вполне логично, потому что если подобный штамм появится и начнет распространяться по планете, нельзя будет просто снять метафорический рычаг с колонки, чтобы остановить его.

Отцом вакцинации считается английский врач Эдвард Дженнер. Он в XVIII веке заметил, что доярки, перенесшие коровью оспу, в дальнейшем не болели оспой натуральной. Это стало толчком для изобретения противооспенной вакцины.

Именно поэтому мы делаем прививки птицеводам в Таиланде, а новости о странных миграциях птиц в Турции пугают жителей Лос-Анджелеса. Вот почему распознавание закономерностей, знания о местности и составление эпидемиологических карт, благодаря которым удалось раскрыть тайну Брод-стрит, еще никогда не были так необходимы. Вот почему постоянная поддержка учреждений здравоохранения остается одной из самых главных задач и государства, и международных организаций. Если H5N1 все же удастся обменяться именно нужной частью ДНК с вирусом гриппа типа А, мы, вполне возможно, увидим неудержимую эпидемию, которая с огромной скоростью пронесется по крупнейшим городам мира – благодаря и огромной плотности населения, и реактивным самолетам, связавшим между собой все регионы планеты. За несколько месяцев могут умереть миллионы. Некоторые эксперты считают, что пандемия тех же масштабов, что в 1918 году, практически неизбежна. Достаточно ли будет ста миллионов смертей – причем в подавляющем большинстве жителей больших городов, – чтобы остановить урбанизацию планеты? Вряд ли, если только новые пандемии не будут начинаться в каждый сезон гриппа, словно ураганы. Но вспомните о тяжелой психической травме, нанесенной терактом 11 сентября всем жителям Нью-Йорка: они всерьез размышляли, стоит ли и дальше оставаться в городе. Конечно же, практически все решили остаться, и население города по-прежнему продолжает расти, в основном – за счет иммигрантов из развивающихся стран.

Но представьте, что в сентябре 2001 года умерло не 2500 человек в разрушенном небоскребе, а 500 000 от страшной эпидемии гриппа. Одних этих смертей хватило бы, чтобы установить печальный рекорд спада населения за всю историю города, но, несомненно, еще больше народа сбежало бы из города в относительно безопасную сельскую местность. Мы с женой, безусловно, хотим вырастить детей в городе, но если вдруг за несколько месяцев по какой-то причине умрут 500 000 ньюйоркцев, я определенно буду искать своей семье другой дом. Мы, конечно, уедем из города с большим сожалением и надеждой, что когда все через несколько лет уляжется, мы вернемся. Но тем не менее мы уедем.

Получается, вполне возможна ситуация, когда живой организм – порожденный эволюцией или генной инженерией – поставит под угрозу наше великое превращение в планету-город. Но есть повод и для надежды. У нас еще есть окно длиной в несколько десятилетий, когда микробы на основе ДНК еще смогут вызвать неудержимую эпидемию, которая убьет немалую часть человечества. Но на определенном этапе – может быть, через десять лет, а может быть, и через пятьдесят – эта угроза отступит, как и многие другие, более специфические биологические угрозы в прошлом: полиомиелит, оспа, ветрянка.