Александр Чепурнов - Вирусолог - цена ошибки

С крайнего бархана хорошо виден выделяющийся на темно-зеленом фоне старой кустарниково-лиственничной тайги, раскинувшейся на десятки километров между ограничивающими долину горными кряжами, светло-зеленый квадрат сравнительно молодой поросли. Это цель его похода: он пришел собирать растения. Здесь можно найти и заносные растения, и характерные для этого региона растения-пионеры. Место это уникально. До ближайшего человеческого жилья не менее десяти километров. Это не гарь, заселяемая растениями после лесного пожара, и не вырубка. Вернее, не просто вырубка. На этом месте много лет был один из островков ГУЛАГа [27] Главное управление лагерей – подразделение НКВД СССР, МВД СССР, Министерства юстиции СССР, осуществлявшее руководство местами заключения и содержания в 1930-1960 годах. – зона, через которую прошли тысячи и тысячи заключенных. Попасть сюда и сегодня можно только самолетом либо зимником. Но самолетами тогда возили только то, что добывали здесь заключенные. Говорят, из десяти машин, которые отправляли в Чару, по зимнику [28] Автомобильная дорога, эксплуатация которой возможна только в зимних условиях, при минусовой температуре. доезжало меньше половины, сколько заключенных доходило – неизвестно. Их накапливали в этом лагере и выводили на неделю сменами за двадцать километров в Мраморное ущелье хребта Кодар. Там, на высоте 200 метров, в отвесных стенах пади шла урановая жила, и подвешенные на веревках зеки кайлом отбивали куски породы.

Удар по рельсу означал команду на передышку, в течение которой другие зеки внизу собирали отбитые куски и в мешках отправляли на примитивную обогатительную фабрику, построенную у выхода из пади.

Вот отсюда первично обогащенный уран самолетиками и увозили на Большую Землю. А заключенные, отработавшие свою смену в Мраморном ущелье, возвращались в основной лагерь, на «отдых».

Если горе человеческое и отчаяние, ненависть и подлость действительно оставляют энергетический след в природе, то входить в этот квадрат – как сталкеру в зону ядерного взрыва. Но нет. Радостно шелестит листва. Тут и деревья-то другие, не хвойные – лиственные.

Наверное, природа, наоборот, преобразует негативную энергию в позитивную, иначе на земле уже было бы не протолкнуться. Уже не осталось никаких следов от бараков, рядов колючей проволоки, вышек охраны. Что вывезено, что сгнило. Осталось лишь светлое пятно на растительности – удобное место для инвентаризации пионерской флоры и заносных растений. И все.

Алексей проснулся. Он был еще полусонным, и ему было хорошо. В воспоминаниях все плохое умирает, остаются красота мира и благородство собственных поступков. Но вот как пропасть разверзлась под ногами: Алексей вмиг вспомнил, где он и что с ним. Так, сегодня третий день. Ну что там лимфоузлы? Под мышками, паховые – спокойно.

Температура? Сейчас измерю, но вроде нет. Да, главное – как глотается.

На первом этапе больные описывают характерный признак – ком в горле. У Антонины тоже с первого дня болезни саднило горло. Ладно, вроде пока живем. Сейчас придут со шприцами и банками за всякими анализами, а там и поесть чего-нибудь принесут.

Ну вот, идут. Уже в противочумном наряде. Конечно, это еще не изолирующий костюм, но уже знак. Знак того, что ты все дальше от нормальных людей. Да нет, все правильно. Вирус-то в крови появится до температуры. А им кровь отбирать. Но лиц уже не видно – закрывает респиратор. Не совсем понятно, кто это. Господи… Неужели мне уже никогда не забраться под халат? Это ведь совсем другие ощущения, когда забираешься не просто под юбку, а под халат или пижаму, где-нибудь в термальной, среди контейнеров с таким содержимым, что перчатку снять страшно. Дух захватывает!

Были очень напряженные работы с венесуэльским энцефаломиелитом.

Заболевание не смертельное, но очень заразное. Из бокса не выходили по десять часов подряд. Не ели, не пили – вскрывали и заражали сотни куриных эмбрионов, инфицировали и учитывали результаты на культуральных плашках [29] Лабораторная посуда для культур клеток, используется для всех типов основных и более специальных культуральных исследований. , но для этого время находили. Шикарная лаборантка была: фигуристая, хотя и полноватая. Юля. Назаражали полный бокс плашек, им положено полчаса инфицироваться. Лишь потом туда добавляют питательный раствор и убирают в герметичном контейнере в термальную комнату, где поддерживается оптимальная для вируса температура. В общем, полчаса перерыв. На обед не выйдешь, дольше мыться и переодеваться. А вот пижамку с лаборантки стянуть времени хватит. Переглянулись и в термальную. Там тепло и темно.