Дэвид Селлу - Спасал ли он жизни? Откровенная история хирурга, карьеру которого перечеркнул один несправедливый приговор

Последнее предложение ранило особенно больно. Из всех больниц, где приходилось работать на протяжении карьеры, в Илинге я провел больше всего времени. Я пришел сюда ординатором, а в 1993 году, 19 лет назад, стал хирургом-консультантом.

Сотни раз в любое время суток я заходил на территорию больницы и даже проводил там ночи напролет, присматривая за пациентами в тяжелом состоянии. А теперь мне нельзя было приходить без разрешения.

По пути домой я был переполнен болью и чувством унижения.

Первое распоряжение о наложении ограничений на мою практику было зачитано 20 ноября 2010 года на втором слушании в Генеральном медицинском совете, последовавшем за коронерским расследованием. Это распоряжение пересматривалось в мае 2011-го, октябре 2011-го, феврале 2012-го и мае 2012-го. Меня вызывали на все собрания по пересмотру, но, следуя совету солиситора, я не посещал их, а просто соглашался с сохранением существующих условий. Как бы то ни было, вероятность изменения условий при отсутствии подвижек по моему делу была мала.

Теперь же дело сдвинулось с мертвой точки: девять дней назад полиция предъявила мне обвинения в непреднамеренном убийстве и даче заведомо ложных показаний. Генеральный медицинский совет, не теряя времени, вызвал меня в Манчестер на очередной пересмотр ограничений в работе. Из собственного опыта я знал, что слушания в Генеральном медицинском совете унизительны и травматичны.

Все изменилось в июне 2012 года — была основана Трибунальная служба практикующих врачей. Это было сделано в ответ на давнюю критику Генерального медицинского совета, который преследовал в судебном порядке, судил и наказывал врачей, совершивших врачебную ошибку. Генеральный медицинский совет продолжал устанавливать стандарты, которым обязаны были следовать представители профессии, и привлекать к ответственности тех, кто недотягивал до них. Трибунальная служба практикующих врачей взяла на себя функции суда, накладывала санкции и следила за их исполнением. Чтобы отделиться от Генерального медицинского совета, Трибунальная служба практикующих врачей стала занимать отдельные офисы. Важно отметить, что, хоть Трибунальная служба практикующих врачей и подчинялась парламенту, она зависела от Генерального медицинского совета и финансировалась им. Многие врачи считали, что все это сделано лишь для вида, и Трибунальная служба практикующих врачей — все тот же Генеральный медицинский совет, но с другим названием.

Мы с Кэтрин приехали в Манчестер за день до слушания и поужинали в китайском ресторане с нашим сыном Джеймсом, который был на последнем курсе медицинской школы. Мы рано легли спать, а в 08:30 уже были на месте, как нам и было указано. Когда будет слушание моего дела, мы не знали, и лишь после полудня нас проводили в большой зал, где заседал комитет. В плане задержек ничего не изменилось. Я снова назвал лишь имя и регистрационный номер. Это было похоже на тюрьму: здесь вас знают только по фамилии и номеру.

Я ждал вердикта и думал, что слушание — простая формальность.

— Если Королевская прокурорская служба решила начать уголовное преследование, она сделала это в интересах общественности и из-за реальной вероятности осуждения, — объяснил юрисконсульт.

Генеральный медицинский совет настаивал на аннулировании моей регистрации, барристер же, наоборот, — на том, чтобы я оставался в реестре с сохранением текущих условий до вынесения решения суда. Комитет принял решение убрать мое имя из реестра, тем самым полностью лишив возможности заниматься медициной. В письменном отчете Трибунальной службы практикующих врачей говорилось:

«Комитет принял во внимание принцип пропорциональности и нашел баланс между защитой общественности, общественными интересами и вашими собственными интересами и последствиями исключения из реестра. Комитет поставил в известность мистера Дженкинса [моего барристера], что, если Комиссия временных распоряжений сегодня аннулирует вашу регистрацию в реестре, больница может полностью отказаться от ваших услуг. Комитет считает, что, даже если вы будете лишены возможности вести медицинскую практику ввиду серьезности выдвинутых обвинений, интересы пациентов в любом случае должны стоять выше ваших собственных. Комитет полагает, что при сложившихся обстоятельствах аннулирование вашей регистрации служит обоснованной мерой».

Неудивительно, что всего через несколько дней я получил письмо от исполнительного директора больницы Илинг — в нем сообщалось, что контракт со мной расторгнут, поскольку я больше не состою в реестре, а значит, фактически не зарегистрирован как врач.