Артур Александров - Аналитико-катартическая терапия эмоциональных нарушений

В. Н. Мясищевым и его сотрудниками были уточнены типичные черты личности, предрасполагающие к различным формам неврозов: почвой для истерии служит столкновение стремлений эгоцентрической личности с требованиями действительности; неврастения развивается при непосильных требованиях личности к себе, не противоречащих общественным нормам; невроз навязчивых состояний возникает у личности, не способной разрешить свои внутренние противоречия, обычно в ситуации, требующей выбора в вопросах этики. В каждом конкретном случае патогенное противоречие имеет индивидуальное, конкретное содержание, выявление которого очень важно для психотерапии.

Излагая концепцию невроза, В. Н. Мясищев делает следующее обобщение: невроз – это психогенное заболевание, в основе которого лежит неудачно, нерационально и непродуктивно разрешаемое личностью противоречие между нею и значимыми для нее сторонами действительности, вызывающее болезненно тягостные для нее переживания неудачи в жизненной борьбе, неудовлетворения потребностей, недостигнутой цели, невосполнимой потери. Неумение найти рациональный и продуктивный выход из возникшего противоречия влечет за собой психическую и физиологическую дезорганизацию личности. В. Н. Мясищев (1939) подчеркивает, что противоречие само по себе не создает невроза; необходимым условием является нерациональное и непродуктивное его разрешение, субъективный, иррациональный, связанный с повышением аффективности способ переработки. Аффективное напряжение в свою очередь не представляет еще невроза, но тогда, когда оно дезорганизует психическую и соматическую деятельность, мы имеем дело с болезнью – с неврозом.

Положения психологии отношений и концепции невроза В. Н. Мясищева являются базовыми для аналитико-катартической терапии. В АКТА катарсис выступает как метод, запускающий механизмы, направленные на коррекцию нарушенных отношений личности, воздействуя одновременно на все элементы трехчленной структуры отношения – когнитивный, эмоциональный и поведенческий. Применяя известную метафору, можно сказать, что этот метод подходит для целей реконструкции нарушенной системы отношений как «ключ к замку»: адресуясь к внутренним противоречиям, обостряя и сталкивая их, он приводит к осознанию прежде неосознаваемых аспектов личности и их интеграции, что, собственно, и лежит в основе коррекции нарушенных отношений.

Кроме общих рекомендаций по проведению патогенетической психотерапии в нашей литературе отсутствовало сколько-нибудь детальное описание ее процедуры. Одна такая попытка была предпринята в свое время А. Я. Страумитом, учеником В. Н. Мясищева, однако, к сожалению, в то время (1976 год) написанные им методические рекомендации «Патогенетическая психотерапия неврозов с функциональными нарушениями сердечной деятельности» не были опубликованы. Эти рекомендации, в переработанном и сокращенном виде, приводились нами в предыдущих публикациях, в частности, в книге «Интегративная психотерапия» (Александров А. А., 2009). Здесь же приведем лишь отдельные эпизоды из сеансов патогенетической психотерапии, проводимых А. Я. Страумитом, в которых ярко раскрывается сущность и техника метода. Это даст нам возможность сопоставить метод аналитико-катартической терапии, многочисленные примеры которого приведены в книге, с методом патогенетической психотерапии.

Пациентка Т. Диагноз: неврастения с тахикардиальным синдромом и кардиофобией в форме навязчивых идей. При поступлении в клинику отрицала связь своего заболевания с психогенией и считала, что его основной причиной является грипп, осложнивший течение гипертонической болезни. Однако проведенное соматическое обследование не подтвердило наличие гипертонии. В то же время в результате психогенетического анализа было установлено, что, являясь одинокой пожилой женщиной, она уже много лет и крайне тяжело переживала свою личную неустроенность. После соответствующего разъяснения пациентка принципиально согласилась с тем, что она страдает не гипертонией, а неврозом, и что последний мог возникнуть вследствие именно этих переживаний. Но ее согласие было неустойчивым. Одновременно она высказывала сомнение: «Все-таки непонятно, своим одиночеством я мучилась уже давно, но ничего – была здоровой. Заболела же я только после гриппа». Тогда состоялась следующая беседа (Страумит А. Я., 1976, цит. по: Lauterbach W., 1978).