Ранджана Сривастава - У меня рак, как быть дальше?

– Ты не поверишь, мне сказали, что это рак, – всхлипывала она. – У меня рак. Вот так, все кончено.

От потрясения у меня перехватило дыхание.

– Я умру, – говорила она душераздирающим голосом. – Я никогда не пила, никогда не курила, я все время занималась спортом и правильно питалась. Как со мной могло такое случиться?

– Где именно у тебя рак? – спросила я через какое-то время. Все-таки я врач и не могла не задать этого вопроса, какими бы мучительными ни были для меня ее слова.

– Что? Где у меня рак? Я сделала маммографию, и у меня нашли эту небольшую штучку. Я узнала результаты уже на следующий день, однако мне надо сдать еще кое-какие анализы, и я понятия не имею, когда это получится сделать, так как там очередь. Врачи думают, что это только в груди, однако попросили сделать еще кое-какие снимки, а это значит, что они подозревают, что он повсюду. Я уверена, что все плохо и что они просто ничего мне не говорят. Иначе они бы не выглядели такими серьезными, не правда ли? И я не имею ни малейшего представления, нужно ли мне будет просто вырезать опухоль или сделать мастэктомию или даже двойную мастэктомию, чтобы больше никогда через это не проходить. Часть меня хочет просто свернуться калачиком и спокойно умереть.

Из-за волнения и переживаний воображение моей подруги забежало далеко вперед известных ей фактов. Есть все шансы на то, что обнаруженный с помощью маммографии рак молочной железы окажется локализованным, операбельным и с весьма хорошим прогнозом. Анализы, которые ей сказали сделать, стандартные – через них проходит каждый пациент без исключения. Вполне вероятно, что злокачественную опухоль можно будет удалить и без мастэктомии, не говоря уже о двусторонней мастэктомии, и она снова сможет жить нормальной жизнью.

– Я даже не знаю, кому об этом рассказать, – продолжала она. – Маме уже под девяносто, и она вряд ли хорошо воспримет такую новость. Патрик за границей, у него важная командировка. Оба наши ребенка уехали по обмену в другой штат. У одной женщины на работе два года назад обнаружили рак груди. Ей пришлось нелегко, и я не уверена, что хотела бы знать подробности. Я собиралась позвонить сестре, но она такой неисправимый оптимист, что определенно бы посоветовала мне взглянуть на это с хорошей стороны. Я в полной растерянности…

– Элли, я очень сожалею по поводу твоего диагноза. Ты, наверное, просто в шоке.

– Да меня словно обухом по голове ударили. Я упорно продолжала надеяться, что биопсию сделали просто в качестве меры предосторожности, пока хирург не сообщил мне результаты. Я чувствую себя невероятно глупо, так как не имею ни малейшего представления, что теперь делать. Хирург вывалил на меня груду информации, в том числе какие анализы нужно сдать, однако теперь у меня такое чувство, что я не уловила ни одного слова. И теперь я не могу себя заставить перезвонить ему и снова про это расспрашивать. Что они обо мне подумают?

– Элли, где ты сейчас?

– Я заперлась у себя в машине. Я слишком взвинчена, чтобы садиться за руль.

– Оставайся на месте. Я приеду и заберу тебя, вместе мы со всем справимся.

Она облегченно вздохнула:

– Я не ждала от тебя ничего такого, но это было бы просто великолепно. Спасибо тебе.

Вместе с Элли мы приехали к ней домой. Мне было больно смотреть, как моя всегда уверенная в себе подруга внезапно превратилась в комок нервов и сплошной неопределенности. Теперь она не знает, хочет ли она выпить чай или кофе, дважды она позвонила мужу, но оба раза повесила трубку, не дождавшись ответа. Она бродит по коридору взад-вперед, присядет ненадолго, а затем снова начинает ходить. Она попросила меня описать самый оптимистичный и самый пессимистичный сценарии развития событий, не утаивая ни малейшей детали, однако затем решила, что пока не готова слышать ни первое, ни второе. Она недоуменно спросила, как я могу делать свою работу и наблюдать за тем, как мои пациенты один за одним умирают.

– Умирают далеко не все, Элли, – возразила я, стараясь приободрить свою подругу.

– Еще как все. У них ведь рак, – угрюмо бросила она в ответ.

Я с сочувствием наблюдала за тем, как ее подкосила эта страшная новость. Мне хотелось успокоить ее, сказать, что все будет хорошо, однако подобные заявления делать было слишком рано, да она бы и не простила мне этой благочестивой лжи. Я решила, что в данный момент ей больше всего нужны практические советы, так что сказала: «Элли, я сделаю все, что ты попросишь, но для начала давай вместе составим список приоритетных задач».