Кирилл Волков: Несерьезная книга об опухоли

Болезнь – та же война. Были на войне люди счастливыми? Еще как! Были веселыми? Да. Сколько анекдотов пошло оттуда! Смехом прогоняли смерть. Но нам кажется, что война – это беспробудный мрак. Нет, на самом деле это сдвинутая норма, в которой есть счастье и несчастье, жизнь и смерть, новая система координат (вообще, чем больше я живу, тем больше убеждаюсь, что добро и зло – самые относительные понятия: то, что для дикаря добро, для европейца зло, и наоборот). Подумайте, почему декабристы, вернувшиеся из Сибири, выглядели, по свидетельству Льва Толстого, моложе, чем те, кто их сажал? Бодрые, веселые, счастливые, полные энергии. Сибирь не разрушила, а лишь укрепила их. Если не верите Толстому, посмотрите на Михаила Ходорковского: он сейчас выглядит моложе, чем 10 лет назад, когда его арестовали. Значит, счастье относительно и задается привычкой («привычка свыше нам дана» и т. д.).

Ну, обнаружили у вас онкологию, и что делать? Да жить, как жили – хотя вы слабый, ездите на химиотерапию или, как я, почти не можете говорить. Но жизнь-то продолжается, поймите! Не существование, а жизнь – с ее Парижами и Нью-Йорками, безумными путешествиями и воспоминаниями, с пивом и друзьями, сумасшедшей музыкой, листопадом и росой, боевиками и эротическими снами, блеском солнца в лужах и встречами с замечательными людьми… Жалко, что мне этого никто не сказал тогда, когда я сидел, ел утреннюю кашу, а во мне пульсировало: «Ты умрешь, ты умрешь, ты умрешь…», когда я гулял, а в голове стучало: «Ты умрешь…», когда я пытался читать, делать зарядку, смотреть телевизор, но все мое существо мне говорило эти слова.

Никто, кроме вас самих, не создаст ваше здоровье. Ни врачи, ни таблетки, ни химиотерапия… Только вы сами. С вашим солнечным ощущением жизни, с вашими снами, с вашей первой любовью и тяжелым похмельем, с вашими друзьями, родными, книгами, путешествиями, мыслями, чувствами. Это и называется жизнь.

Мне пишут онкобольные, и даже от нескольких их строчек веет чем-то непроглядным, мрачным. Я понимал с первых слов, что болезнь прокралась, просочилась в их почерневшую кровь, мировосприятие, там нет места радости и свету, там стоит мрак. Я знаю, как вам тяжело, родные мои, как вас душит безденежье, неверие, сомнения, страх. Но только ваша установка на счастье, на изменение реальности внутри себя способны изменить внешнюю реальность. Других способов я не знаю.

Комментарии мамы

Письмо в личку: «Елена, здравствуйте! Наш 6«а» класс собрал еще 40 000 руб. для Кирилла! Часть денег ребята сами заработали на ярмарке. Держим за вас кулачки! Вы борцы! Выздоравливайте».

Меня спрашивают: кто ты, откуда? Я – такой же, как вы. Не лучше и не хуже. Я не психолог и не писатель, поэтому не знаю, как отвечать. Начну как есть.

Меня зовут Кирилл Волков. Мне 27 лет. Я закончил гимназию 1543 – чудесную, волшебную московскую гимназию, которая подарила мне друзей (точнее, Друзей), литературу, культуру. Культурный я человек? Наверное. Вернее, субкультурный. Как любой. Наш директор, Юрий Владимирович Завельский, – лучший из встречавшихся мне людей. На переменах он подходил к нам и рассказывал, как Станиславский в последний год своей жизни брал его работать в театр, как он встречался с Ахматовой. Да-да, вы не ослышались! Именно Станиславский и именно с Ахматовой. Он по-прежнему директор этой гимназии на Юго-Западе. Я учился в гуманитарном классе, делал доклады по Пушкину, Алексею Толстому, Бродскому, Камю, Набокову…

Что еще? Закончил музыкальную школу. Точнее, не закончил, но всем говорю, что закончил. Проучился 6 классов из 7. Бросил. До сих пор стыдно. Был ударником, всегда играл на фоно, потом забросил фоно, научился играть на гитаре (отец был потрясающим гитаристом и в последние месяцы своей жизни многому меня научил). Сочиняю песни.

Потом поступил в РГГУ на историко-филологический факультет. Потом сразу в две аспирантуры, ИМЛИ и РГГУ, выбрал РГГУ, там же защитил диссертацию. Вообще, глупое словосочетание: от кого защитил? Сразу представляешь темную подворотню, хулиганов, которые пристают к девушке, и тут появляется он (то есть я) – рыцарь в сверкающих доспехах, ловко отбивающий девушку, которую очень изящно зовут Диссертация. В роли хулиганов выступили мои оппоненты, в роли подворотни – РГГУ. На деле рыцарь пришкандыбал вовсе не в доспехах, а с температурой под 40, и потом еще 2 недели валялся с пневмонией в больнице, куда был доставлен сразу после защиты.