Михаил Супотницкий - Очерки истории чумы (фрагменты)

Относительно других заболевших санитаров имелись сведения, что они охотно пользовались вещами, оставленными их больными товарищами, предавались пьянству и вообще, по мнению В.М. Богуцкого, санитары противочумной организации в большинстве случаев были совершенно не подготовлены к уходу за больными, а по образу жизни принадлежали к подонкам общества. Выбрать более соответствующий своему назначению низший медицинский персонал было невозможно, так как подходящих кандидатов не было и никто другой не хотел попасть в эту кошмарную обстановку чумной больницы, которую санитары не без основания окрестили морильней.

Последний цикл заболеваний чумой наблюдался уже исключительно среди лиц среднего и высшего медицинского персонала. 6 февраля заболел фельдшер Огнев, очень усердный, неутомимый работник, но злоупотреблявший спиртными напитками, умер 7 февраля. Затем заболел исполняющий обязанности фельдшера Раввин. Он был очень дружен с Огневым, ухаживал за ним во время болезни. Далее заболела чумой сестра милосердия Снежкова, преданная своему делу и сильно рисковавшая при уходе за больными, от которых она и заразилась. Снежкова скончалась 13 февраля (рис. 71).

71. Сестра милосердия Снежкова в первый день заболевания легочной чумой (Богуцкий В.М., 1911)

Последним заболел чумой окончивший Военно-медицинскую академию И.В. Мамонтов, заразившись 13 февраля при исполнении врачебных обязанностей во время болезни Снежковой. Мамонтов с такой любовью, так горячо и с такой беззаветной самоотверженностью относился к исполнению своего врачебного долга, что его ближайшие товарищи, опасаясь за его здоровье, стали убеждать Игоря Владимировича оставить больницу и перейти на другую работу, но эти убеждения оказались тщетными и Мамонтов не пожелал оставить больную. Это рвение оказалось для него роковым — 15 февраля Мамонтов умер (рис. 72).

Доктор В.М. Михель, проявлял весьма энергичную деятельность во время заведования врачебным участком, в районе которого находились главные очаги чумных заболеваний. Переутомленный той непосильной работой, какую ему пришлось вынести на своих плечах, он выразил готовность, за отсутствием тогда свободных врачей, принять в свое ведение обсервационный пункт и нести дежурства в чумной больнице. Несмотря на соблюдаемую им педантичную осторожность при посещении больных чумой, ему все-таки не удалось избежать злополучной судьбы. Михель заболел 18 января, заразившись, по его собственному предположению в чумной лаборатории при приготовлении препаратов из мокроты чумного больного, брызги которой попали ему в рот.

72. На верхнем снимке доктор П.Б. Хавкин вводит сывороткуумирающему доктору И.В. Мамонтову; на нижнем — Мамонтов занесколько часов до смерти (Богуцкий В.М., 1911)

Михель принял известие о положительном результате бактериологического исследования совершенно спокойно, сделал все предсмертные распоряжения. Когда, при отправлении Михеля в больницу, в его комнате собралось несколько врачей (Ясенский, Хмара-Борщевский, Хавкин, Малов, Предтеченский, Осканов), не одевших респираторы, чтобы ими не произвести тяжелого впечатления на больного товарища, тот настолько хорошо владел собою, что обратился к Богуцкому с замечанием, почему он не в респираторе: «Все-таки в нем лучше, вот видите, очередь дошла и до меня». 22 января Михель умер.

Менье (французский доктор-преподаватель Тяньцзинской школы медицины) заболел ночью 26 декабря. В соприкосновении с больным он был только 24 декабря, когда, по его просьбе Богуцкий посетил с ним нисколько квартир, затем Хавкин и Предтеченский показали ему больного, которого они выслушивали в присутствии Менье. Во время обследования больной стал кашлять. Признаки заболевания чумой у доктора Менье обнаружились вечером 26 декабря; за полчаса до этого он ужинал в ресторане Гранд-отеля.

Студент Томского университета Л.М. Беляев заболел 8 января в 10 часов утра. Накануне вечером Беляев был в бане, чувствовал себя совершенно здоровым, поужинал часов в 12 ночи, лег спать; в 6 часов его разбудили, так как нужно было ехать к больному; несмотря на сильную усталость, он отправился, отвез больного в чумную больницу и в 9 часов утра возвратился домой. Разувшись, он почувствовал незначи тельное колотье в левом боку, но не придал этому значения; он зашел в дежурную комнату, где доктор Богуцкий и другие врачи в это время пили чай, и присел к ним. За чаем он заявил, что чувствует сильную разбитость и усталость, но объяснил это простудой, так как после бани спал при открытой форточке, просил М.К. Бутовского заменить его в случае выезда, а сам отправился отдохнуть. Не прошло десяти минут, как Беляев вернулся в дежурную комнату и сказал, что у него в мокроте, которую он откашлял на платок, имеются кровавые жилки.