Ласло Мерё - Логика чудес. Осмысление событий редких, очень редких и редких до невозможности

Илл. 22.Камень нулевого километра в Будапеште

(фото Веры Мерё)

Подобно этой скульптуре, человек может быть одновременно умным и простым. Одной из моих бывших студенток блестяще удавалось невероятно быстро выполнять сложную, но чрезвычайно монотонную работу. Нужно было сортировать набор фраз по противоположным категориям — хорошее / плохое, строгое / вольное и экономное / расточительное. Поскольку работа была монотонной, для ее выполнения требовалась некоторая простота, но чтобы не допускать ошибок, нужен был также определенный уровень интеллекта. Все остальные студенты в конце концов сдались, кроме самых настойчивых, которые продвигались все медленнее, причем даже они работали не очень качественно — в основном потому, что слишком много задумывались о том, что они делают. Самой удачной стратегией оказалась сортировка фраз по первому наитию, без особо долгих размышлений. Но эта студентка — и только она — работала быстро и с удовольствием, причем, как показал последующий анализ результатов, логично и разумно.

В качестве небольшого вознаграждения я решил оплатить этой студентке сдачу квалификационного теста Менсы — это своего рода элитный тест на интеллектуальное развитие, отделяющий 2 % самых умных людей в мире от остальных 98 %. Я решил, что ей нужна уверенность в своем интеллекте и этот тест поможет. Она не была уверена, что сможет пройти тест, и говорила, что он предназначен для очень умных людей, не ей чета. «Давайте попробуем», — сказал я и загрузил тест, подобный настоящему. Ей не хватило до проходного уровня одного балла. «Вот видите? — сказала она. — Я же говорила, что я не из этих суперумников». Меня чуть не разорвало от возмущения. Она попыталась сделать что-то первый раз в жизни, недобрала всего один балл и уже была готова сдаться. Я был уверен, что в следующий раз она наберет нужное количество баллов.

Я загрузил другой, еще более сложный тест. Она прошла его безошибочно, причем уложилась в отведенное время — что мне самому не удалось. «Как вы нашли правильный ответ на последний вопрос, с геометрической фигурой?» — спросил я. «Разве вы не видите? Шмяк справа, шмяк слева, а потом бац!» — ответила она, сопроводив слова жестами. И я увидел. Для решения задачи нужно было взять симметрическую разность между двумя сторонами фигуры, разделенной по вертикали в середине, и повернуть каждый столбец вверх на число шагов, равное номеру столбца. Проведенный позже анализ причин, по которым это решение было правильным, был далеко не очевидным.

Я пришел к выводу, что эта девушка обладала интеллектом очень высокого порядка (она безошибочно сдала вступительный тест Менсы), но в то же время чрезвычайно простым — она не загромождала свое мышление сложными концепциями. Какими бы ни были приливы и отливы Диконии, она всегда найдет себе место, потому что способна претворять в жизнь ту стратегию, которую Талеб рекомендует для Диконии: валять дурака там, где это уместно [117] Taleb (2010), р. 203. .

В некотором смысле эту же стратегию осуществляет и кубик Рубика. Его механическое устройство замечательно тем, что, как его ни поворачивай и ни перекручивай, его внутренняя конфигурация остается в точности такой же, как раньше, хотя цвета его граней, разумеется, перемешиваются. Сначала Эрнё Рубик попытался создать свой кубик при помощи сложной конструкции из резиновых лент, но ленты эти так перепутывались, что через некоторое время даже самому сильному игроку не удавалось повернуть кубик. В конце концов он пришел к решению, которое, хотя и было совершенно неочевидным, работает чрезвычайно простым образом. Чудо механической конструкции кубика Рубика возникло из доходящей почти до глупости простоты принципа его работы.

Принцип масштабной инвариантности обладает такой же простотой. Он позволяет нам отличать области Диконии, которые можно считать умеренно дикими. Хотя он сводится к чрезвычайно простой концепции — что некий объект должен иметь одинаковую структуру как в мелком, так и в крупном масштабе, — как мы уже видели, самоподобный объект, который мы называем фракталом, может быть поразительно (и даже бесконечно) сложным. Масштабная инвариантность пока что успешно применяется только в прикладном искусстве — например, в компьютерной графике. Никто не придумал, как заставить этот принцип работать в крупных технологических или промышленных масштабах.