Сергей Федин - Математики тоже шутят

Так они играли, все более повышая ставки, и кучка пятаков, заранее заготовленных, достигла уже внушительных размеров. В конце концов, роковое слово достигло слуха лектора. Быстро оценив ситуацию и вычислив источник звука, он коршуном взлетел на верхний ряд. Внезапно представ перед потрясенными студентами, он гаркнул на всю аудиторию «Ж...па!» и по праву сгреб все пятаки себе. На этом партия закончилась. Говорят, больше в эту игру на мехмате не играли...

Реальный случай в одном из московских педвузов. Экзамен по математическому анализу. Студентка дает определение предела последовательности:

— Число A называется пределом последовательности, если для любого эпсилон задом наперед...

— Постойте! — изумленно перебивает ее экзаменатор. — Откуда вы взяли такое странное определение?

Студентка ударяется в слезы:

— Но так было на ваших лекциях! Вы сами так говорили!

— Ну что вы, милочка! — смеется профессор. — Я говорил чуть-чуть иначе: «...для любого эпсилон, заданного наперед...».

...Нужно сделать последний шаг и доказательство будет завершено. На лекции в воздухе уже витает неуловимая еще догадка. Но аудитория молчит и, талантливо мучаясь вместе с ней, Григорий Михайлович Фихтенгольц, наконец, теряет терпение и восклицает:

— Ну, маленькое красненькое с вишневой косточкой внутри... Ну, что это такое?!

(Цит. по книге: Славутский И. Ш. И в шутку и всерьез о математике. СПб., 1998.)

Из письма читателя в редакцию журнала «Наука и жизнь»:

История эта происходила в 1990 году на зачете в одном из Рижских вузов. Студентку спросили про сечения цилиндра. Что отвечать — она не знала. Преподаватель, желая вытянуть из нее хоть что-нибудь, доброжелательно говорит:

— Петрова, ну вы дома морковку резали?

— (недоуменно) Да...

— А по диагонали?

— (еще более недоуменно) Да-а...

— И что у вас в сечении получалось?

— Морковка...

Выпускники Физтеха старшего поколения наверняка с дрожью вспоминают преподавателя с кафедры высшей математики Игоря Агафоновича Борачинского, известного в студенческой среде, как «Гога». О его строгости на семинарах и экзаменах рассказывали легенды, ставшие впоследствии неизменной частью физтеховского фольклора. Вот лишь несколько из них.

Однажды на экзамене Гоге Борачинскому попался некий отличник. Помучив его изрядно, он собрался ставить бедняге тройку.

— Игорь Агафонович, поставьте мне лучше два, — взмолился студент, надеясь на пересдачу, где можно попасть к нормальному преподавателю и получить привычную пятерку.

— Нет. Вы в принципе не можете выучить больше, чем на три.

— Игорь Агафонович, — канючит отличник, — ну я вас очень прошу!

— Ну, ладно, — смягчается Гога. — Вот вам еще задача. Если решите — ставлю два, а не решите — уходите с тройкой.

У Гоги Борачинского было очень слабое зрение, и он обычно читал, поднося написанное близко к глазам. Как-то раз он принимал задание по матанализу у группы студентов. Берет первую тетрадку, подносит к лицу, читает, через пять секунд откладывает:

— Два!

Берет вторую тетрадку, опять подносит, читает, через пять секунд:

— Два!

И так несколько раз подряд. Наконец, берет очередную тетрадку и долго изучает ее. Проходит пять минут, десять.

— Да, в этом что-то есть, — задумчиво бормочет Гога, продолжая изучать тетрадь.

— Игорь Агафонович, — доносится робкий студенческий голос, — вы тетрадку вверх ногами держите.

Гога тут же переворачивает тетрадь, смотрит пять секунд:

— Та же чушь! Два!

Рассказывают, что однажды на экзамене Борачинский принял одного молодого преподавателя за студента и позвал отвечать.

Тот ради смеха пошел. Гога долго его мучил и, в конце концов, решил поставить трояк. Давайте, говорит, вашу зачетку. Тут, наконец, преподаватель объяснил, кто он. Гога очень расстроился и в этот день экзаменов больше не принимал.

Еще одним знаменитым «злодеем» на Физтехе был проф. Беклемишев, читавший курс аналитической геометрии и линейной алгебры и впоследствии издавший по нему известный учебник. С ним и приснопамятным Гогой Борачинским связана такая история. Однажды они оба принимали экзамен в одной группе.

И вот Гога, несмотря на свое слабое зрение, каким-то образом засек списывающего с учебника студента. Подбежав к нему, он тут же объявил: