Георгий Чистяков - Над строками Нового Завета

Приведу только один пример: есть в Евангелии один богородичный текст, который с Нею соотносят далеко не все. Иисус говорит о том, что «Царство Небесное подобно закваске, которую женщина, взяв, положила в три меры муки, доколе не вскисло все» (Мф 13: 33). Кто эта Женщина, за домашними хлопотами которой ежедневно наблюдал Иисус, понятно – Его Пречистая Мать. Когда это поймешь, очень многое становится понятным.

Если собрать воедино созданные за два тысячелетия истории христианства молитвенные тексты, получится огромная библиотека, поэтому рассказать в небольшой книжке обо всех церковных песнопениях невозможно. Задача моя мне виделась лишь в том, чтобы показать, каковы основные мотивы, главные темы церковной поэзии. Рассказать, какими путями слово молитвы доходит до сердца своего слушателя или читателя. Не дать исчерпывающую информацию, а хотя бы приоткрыть тот пласт нашей духовной культуры, который мы всё еще так плохо знаем.

Мне хотелось напомнить, что христианство – это не система взглядов, не собрание догм, философских или иных мировоззренческих установок, но живая вера, горящая в сердце каждого христианина. По слову Евангелия от Луки, «не горело ли в нас сердце наше…», – как восклицают апостолы, поняв, что их спутником на дороге в Эммаус был Воскресший из мертвых Иисус.

Византийская церковная поэзия с ее «плетением словес» заставляет нас вспомнить о красоте и великолепии православного храма, о золоте паникадил, царских врат и иконостаса. Свет, пронизывающий поэзию средневекового Запада, – о готике с ее стрельчатыми сводами и, главное, об искусстве витража, а гимнография первых веков – о древнейших, представляющих собой чудо в своей простоте храмах первых христиан. Одним словом, все те гимны, о которых шла речь в этой книге, – очень разные, не менее разные, чем созданные в разные эпохи и разными народами иконы, статуи и изображающие Христа картины, не менее разные, чем построенные за два тысячелетия христианства храмы, но все они пронизаны верой в Иисуса – нашего Господа и Спасителя, пришедшего в мир грешников спасти, – и горячей к Нему любовью.

Вчитываясь в их тексты, мы слышим, как билось сердце создавших их поэтов, и великих, и безымянных, что, надо надеяться, и в наших сердцах будит что-то в ответ. Однажды, размышляя о молитве, митрополит Антоний сказал: «Основное правило – искать Бога и никогда не искать никакого “опыта”. Целью должен быть Один Бог».

Погружаясь в молитвенную практику тех, кто жил в былые времена и задолго до нас пережил встречу с Богом, мы должны подражать не их опыту, но их вере, то есть помнить, что задача любого святого заключается в том, чтобы быть нашим проводником на дороге к Богу, тем проводником, который в какой– то момент неминуемо должен, хотя по-человечески это невероятно грустно, а порою просто непереносимо, исчезнуть (как исчез Вергилий в «Божественной комедии» из глаз Данте… Вспомните, как плачет в этот момент величайший поэт нового времени!), чтобы оставить каждого и каждую из нас наедине с Тем, Кто есть Альфа и Омега…

Вряд ли кому-либо придет в голову, описывая Нотр-Дам, начать с утверждения, что он хуже Парфенона или храма Посейдона на мысе Сунион. Бессмысленность подобного I утверждения очевидна. А вот говоря о поэзии латинского средневековья, мы, как правило, поступаем именно так. Рефреном проходят в исследованиях по медиевистике рассуждения о том, что поэты того времени плохо знали латинский язык, слабо владели метрикой, что «читать их после Вергилия просто смешно» и проч. Средневековых латинских текстов при этом читатель почти не знает; сравнительно хорошо известна, пожалуй, лишь написанная в конце XIII века секвенция или проза «Stabat Mater» («Мать скорбящая стояла»). В 1837 году ее перевел на русский язык В. А. Жуковский:

В начале XX века блестящий перевод ее сделал известный поэт– символист Эллис, в будущем – отец Лев Кобылинский:

А ведь у церковной латыни (французский поэт второй половины XIX века Реми де Гурмон назвал ее латынью мистической) есть своя, более чем тысячелетняя история.

В IV веке одним из первых христианских поэтов, писавших на латыни, был святой Амвросий из Медиолана (умер в 397 году). Он писал свои гимны ямбическим диметром с дактилическим окончанием: