Array Сборник статей - Псевдонимы русского зарубежья. Материалы и исследования

Ответ: гм-гм…

P. S. Был ли Е. Е. Бунескул советским агентом, как полагал Д. П. Кончаловский? Сомнительно. Скорее всего, нет. Отчасти об этом говорит наличие его имени в списках разыскиваемых советской военной администрации в Германии.

Надо надеяться, что дальнейшая публикация дневников А. Гладкова, обращение к архиву М. Пришвина, редакции «Безбожника» и т. д. позволят документировать некоторые наши не всегда отчетливые предположения [643].

Благодарим Л. Байоринайте, О. В. Корнилову, М. Е. Ратинер, Г. Г. Суперфина, Л. С. Флейшмана и в особенности Р. Д. Тименчика за внимание к нашим розыскным мероприятиям и неоценимую помощь в оперативной разработке И. Горского, Иг. Зубковского, Игоря З., И. Калужского и Е. Е. Бунескула.

Писатель, драматург, эссеист, историк театра Николай Горчаков по своему культурному опыту относится к очень узкой категории тех деятелей второй волны, кто оказался в эмиграции, уже имея за плечами немалый литературный опыт в СССР. В этом смысле его скорее можно сравнить с ди-пи, влившимися во вторую волну из вполне благополучных мест – стран-лимитрофов, из Чехословакии или Франции. Но похож он на них не по политическому или странническому опыту, а именно по опыту культурному, по богатству интеллектуальных и духовных впечатлений, которые даются человеку в общении с такими фигурами, как Мейерхольд, Таиров, Евреинов, Александра Экстер, Михаил Булгаков.

Мой герой – забытый участник довоенной и послевоенной литературно-театральной жизни, спрятавшийся под псевдонимом и, можно сказать, под этим псевдонимом пропавший. Но не навсегда.

Если у литераторов и журналистов первой и третьей волн причины выступать у микрофона «Радио “Свобода”» под чужими именами были самыми разнообразными, то у их коллег из второй волны сокрытие подлинного имени вызывалось, как правило, одним мотивом: опасением за свою жизнь и за жизнь родственников, оставшихся в Советском Союзе.

В первые 20 лет существования «Радио “Свобода”» (до начала 1970-х гг.) у микрофона выступали некоторые представители первой волны: Георгий Адамович, Владимир Вейдле, Роман Гуль, Юрий Денике, Владимир Дукельский, Борис Зайцев, Лоллий Львов, Виктор Франк. Я перечисляю только тех, кто находился в штате радиостанции или был постоянным фрилансером, потому что, разумеется, пореволюционных эмигрантов, у которых время от времени просто брали краткие интервью, было великое множество.

Псевдонимов Первая волна на «Свободе» практически не брала, все выступали под собственными именами. Редкое исключение – Гайто Газданов, называвший себя у микрофона Георгием Ивановичем Черкасовым, и Владимир Варшавский (радиопсевдоним – Норов, по фамилии своей матери).

Сходная картина и у третьей волны. Александр Галич, Виктор Некрасов, Андрей Синявский, Мария Розанова, Сергей Довлатов, Василий Аксенов, Петр Вайль, Александр Генис, Сергей Юрьенен, Игорь Померанцев, Анатолий Гладилин, Марина Ефимова, Анри Волохонский, Юрий Гендлер, Владимир Матусевич, Кирилл Хенкин имен своих не скрывали или пользовались (как Галич) таким приросшим литературным именем, что оно заменяло настоящее. (Дочь Алена Галич столь же правомочно носила свою фамилию, как, скажем, Лидия и Елена Чуковские.) Конечно, были и исключения: кинорежиссер Слава Цукерман долгие годы был Харламовым, журналист Вадим Консон – Вадимом Мещериным, юрист Лев Ройтман – Леонидом Ростовым, диктор Леонард Махлис – Михаилом Рощиным, поэт Алексей Цветков – Иваном Жуковым (то есть попросту чеховским Ванькой Жуковым).

Но у третьей волны в русскоязычных медиа мотивация часто была житейской: зачем будить зверя в головах некоторых коллег, которым не нравилось, что в студии сидит парочка – Кабачник и Табачник. Довольно заметный антисемитский душок ощущался на радио вплоть до середины 1980-х гг.

Иное дело – вторая волна. Здесь мы встречаем многослойные покровы выдуманных имен. Геннадий Хомяков был и Андреевым, и Отрадиным. Владимир Юрасов – Жабинским и Рудольфом. В настоящей фамилии Леонида Пылаева (Павловского?) уверенности и вовсе нет.

Сотрудник радио (попеременно то штатный, то переходивший на фрилансерство) Николай Александрович Горчаков (так он представлялся и так вписывал себя во все документы) был одним из лучших дикторов с профессионально поставленным голосом, низким баритоном, богатыми модуляциями, способный играть прокурора былых времен, барина, вельможу. Недаром коллеги за спиной Горчакова называли его «князем», причем не только русские, но и немцы – «Херр Фюрст». Горчаков не обижался, а скорее поощрял.