Array Сборник статей - Псевдонимы русского зарубежья. Материалы и исследования

Война, поставившая под угрозу существование гуманистических ценностей и жизни человечества вообще, была воспринята Прегель не как абстрактное, а как вполне конкретное зло: фашизм бросал вызов достоинству ее единичного человеческого «я», унижал нравственно и психологически, возмущал как личность. Необходимо было найти какое-то действенное противостояние этому всемогущему варварству, несущему смерть и разрушение, и замысел журнала, по существу, явился выражением протестующего сознания и воли Прегель и ее окружения, мыслившего и чувствовавшего в точности как она. Решающим импульсом мировоззренческой схватки Прегель с нацизмом как идеей и политической силой стало нападение Германии на Советский Союз. Она решает издавать журнал, способный объединить вокруг себя антифашистские, либерально-демократические творческие силы, не только русскоязычные, но и имевшие международный статус, влияние и известность. В результате возникло, пользуясь определением Н. Е. Андреева, «живое, беспокойное, ищущее “Новоселье”, детище Софии Прегель» [736].

В письме к Н. В. Кодрянской от 15 декабря 1941 г. автор этого детища, подчеркивая переживаемый ею творческий энтузиазм, писала:

Я теперь испытываю настоящий подъем.

Хочется быть активной. Так надоело обывательское хождение «мимо жизни».

Нью-Йорк ничуть не изменился. Первое условие победы: не падать духом, продолжать свое маленькое дело, как будто бы земля «не задрожала» еще [737].

Пытаясь прокомментировать значение избранного для журнала названия, В. Крейд небеспричинно указал на то, что оно повторило заголовок вышедшего в Берлине коллективного сборника стихов (1931), в котором приняла участие и Прегель [738]. Однако более резонным, безусловно, следует считать отразившуюся в этом названии семантику обретения нового дома – для самой Прегель третьего или даже четвертого по счету, после константинопольского, берлинского и парижского. Чувства «новосела», далеко не всегда по собственной воле менявшего – в поисках места постоянного обитания – временное жилье, еще резче выделялись на фоне неизменной привязанности к утраченной родине, ее традициям и культуре. В первом же номере редактор внятно пояснила смысл названия журнала:

В народном языке слово «новоселье» не имеет праздничного оттенка. Для крестьян – это труд и заботы, правда, связанные с надеждой на лучшее будущее.

Своим названием мы хотели подчеркнуть, что все мы – читатели и сотрудники журнала – здесь более или менее давние «новоселы».

В русской литературе «Новоселье» имеет освященную временем и именем Пушкина традицию. Один из литературных альманахов пушкинской эпохи носил это название, и сам поэт в нем участвовал. Таким образом, мы ставим наш журнал под знак великого поэта [739].

Редакция журнала разместилась на 2 East 80 Street в Нью-Йорке. Секретарем редакции стал М. Айзенштадт, выступавший в журнале – как автор и как переводчик – под псевдонимами «М. Железнов» и «Аргус».

Журнал просуществовал восемь с лишним лет. Первая книжка вышла в феврале 1942 г. [740], последние две – строенные номера 39 / 41 за 1949 г. и 42 / 44 за 1950 г. – увидели свет в Париже, куда София Юльевна вернулась осенью 1948 г. В течение 1942 г. вышло десять номеров журнала, после чего начиная с февраля – марта 1943 г., он приобрел сквозную нумерацию. Таким образом, в общей сложности из печати вышли 54, а не 44 номера, как это можно заключить из некоторых библиографических описаний [741]. В письме советскому литературоведу П. Л. Вячеславову Прегель в связи с «Краткими рассказами» Бунина этот факт специально оговорила:

Что же касается «Кратких рассказов» Бунина, то они помещены в № 26 (1946 г.). На самом деле это № 36, т. к. первые десять номеров в общий счет не вошли [742].

Прегель намеревалась продолжать «Новоселье» (или что-то подобное ему) и далее, после его приостановки в 1950 г., о чем, в частности, писала А. Бахраху 3 марта 1952 г.:

А «Новоселье», Алик, будет еще следовать. Или что-нибудь в этом роде!.. [743]

Продолжения, однако, не последовало. Ю. Терапиано впоследствии писал, что вместе с закрытием «Новоселья» закатилась целая эпоха – завершилась «прежняя довоенная зарубежная литература, продолжавшая линию дореволюционной всероссийской литературы, с ее критериями вкуса, с ее традициями и отношением к делу писателя и поэта» [744].

«Новоселье» продолжало заведенную среди эмигрантских журналов еще в Париже традицию проведения «чаев» и «обедов». Первый такой обед был приурочен к выходу в свет № 1. Он проходил 19 февраля 1942 г. в одном из нью-йоркских отелей в присутствии примерно 100 человек. В информации об этом событии, которая появилась в самом журнале, сообщалось о том, что