Array Сборник статей - Псевдонимы русского зарубежья. Материалы и исследования

Нового тут ничего нет.

Особенно для нас эмигрантов.

Мы давно знаем, что «псевдоним» является как бы «второй натурой» большевиков, и мы всегда удивлялись, что «державы» принимают «верительные грамоты» от псевдонимов.

Но в данном случае интересен самый псевдоним, который избрал для своей благочестивой работы в Вене московский чекист.

«Гирса» фамилия очень известная в Чехословакии. Г-н Вацлав (Вячеслав) Гирса состоял чуть ли не с основания чехословацкой республики ближайшим помощником министра иностранных дел Бенеша, в качестве вице-министра. Ныне он занимает пост чехословацкого посланника в Варшаве.

Брат его, Федор Гирса, с давних времен находится в Москве в качестве торгового представителя Чехословакии.

Советское правительство не могло этого не знать, и тем не менее оно (очевидно сознательно!) дало своему агенту в Вене имя и фамилию «Федора Гирсы».

Советские дипломаты чрезвычайно внимательно следят за эмигрантской печатью. Непрестанно на нее жалуются «властям предержащим», заявляют протесты, пишут ноты…

О выступлениях же Беседовского они молчат, воды в рот набравши.

Рискуя на себя навлечь гнев советских дипломатов, мы все-таки (правда, очень почтительно!) заявляем, что давать чекисту, работающему в качестве «дипломата» за границей, фамилию столь известных и уважаемых дипломатических деятелей чехословацкой республики – значит проявлять нахальство, превосходящее все пределы.

Невероятно, но факт.

Произошло ли это под влиянием советского ГПУ или бурцевского анти-ГПУ, однако несомненно следующее: в недрах парижской левой общественности образовалась своя Чека, возглавляемая тройкой:

Кулишер.

Соловейчик.

Талин.

Первый, как оказалось, состоит тайным агентом Разведупра организации РДО; второй – деятельным работником иностранного отдела – ИНО партии эсеров; третий – членом ЦИКа, ВЦИКа, Ячейки и Политбюро парижского объединения меньшевиков.

Кто такой Кулишер?

До настоящего времени деятельность Кулишера (по-английски Кулайшер) в общественных парижских кругах представлялась совершенно неясной. Говорили, будто Кулишер – бывший профессор военного времени, окончивший ускоренные научные курсы вместо пятилетки в два года. Биографы утверждали, кроме того, что Кулишер – бывший друг Шпенглера, внук Фейербаха и приемный сын Ницше. Говорили о нем также, будто его ученые работы о деторождаемости в России получили чрезвычайно широкую известность в крупных университетских центрах Конотопа, Винницы, Белой Церкви.

И, несмотря на все это, открытой видной роли в парижских кругах Кулишер не играл.

Как часто бывает в подобных случаях, обладая огромными полномочиями по надзору за левой общественностью, Кулишер формально довольствовался скромным званием рядового сотрудника «Последних новостей», в редакции не имел даже отдельного стола с собственным выдвижным ящиком, а приносил только статьи на безразличные темы, главным образом о чужом национализме, и сейчас же уходил в те двери, в которые входил.

События показали, что не в столе и не в ящике было дело, а в чемто другом, более важном.

Кто такой Соловейчик?

Соловейчик, сын небогатых родителей, родился неизвестно где, но скоро переехал оттуда неизвестно куда, где и начал свою широкую политическую и публицистическую карьеру, помещая в периодических изданиях статьи и заметки под псевдонимом: «Соловей-Алябьев», «фон Нахтигаль», «Бульбуль Паша», «Райская птица» и пр.

До последнего времени деятельность Соловейчика в парижских общественных кругах представлялась совершенно неясной. Однако, как часто бывает в подобных случаях, состоя формально швейцаром при редакции «Современных записок» у М. Вишняка, Соловейчик вел тайный надзор за выполнением социалистической программы в журнале, противодействовал помещению черносотенной изящной литературы и сообщал в центр о тех уклонах, которые производили в очередном номере сборника И. С. Шмелев или И. А. Бунин.

События показали, что и в данном случае не в функциях швейцара было дело, а в чем-то другом, более важном.

Кто такой Талин?

Талин, сын небогатых родителей, начал свою деятельность в городе Измаил, в мануфактурном магазине по распределению материй по полкам, но вскоре оставил это занятие, сохранив, однако, в душе прежнее увлечение материализмом. Писал под многочисленными псевдонимами, начиная с Барона Брамбеуса. В парижских общественных кругах деятельность его представлялась совершенно неясной, в редакциях «Последних новостей» и «Современных записок» он не только не имел собственного стола или ящика, но часто не знал даже, в какую корзину бросили его рукопись.